— Куда поедем?

— Тут недалеко, — ответил тот, резко трогая с места. — Пристегни ремень.

Предупреждение оказалось не лишним. Почти не снижая скорости, «шестерка» свернула и запетляла по переулкам, словно уходя от погони.

«Крутись, крутись, — откинувшись на спинку сиденья, со злорадством подумал Эмиль. — Улизнуть и спрятаться тебе все равно не удастся!»

Время от времени Лечо бросал быстрые настороженные взгляды в зеркало, высматривая, какие автомобили идут сзади. Эмиль делал вид, что его это совершенно не интересует, но в душе сожалел, что зеркало повернуто в сторону от него и нельзя посмотреть, где там автомобиль Серова?

Видимо, Лечо немного успокоился, он поехал медленнее, выбирая какие-то закоулки и проезжая через проходные дворы, нащупывая дорогу лучами фар — уже сгустились сумерки, незаметно закутав город в сиренево-серое покрывало, попахивавшее выхлопными газами.

Эмиль с удовольствием затянулся сигаретой.

— Долго еще?

— Нет. Потерпи чуть-чуть. Сам понимаешь, дело не простое.

— Понимаю…

Картежник поглядывал в окно, уже плохо представляя, где они находятся, но надеялся, что «ангелы-хранители» не потеряли след.

«Шестерка» еще раз свернула и выскочила на пустынную набережную в районе цементного завода — его мрачные корпуса и башни черными силуэтами четко вырисовывались на фоне закатного неба. Лечо притормозил у парапета, въехав на потрескавшийся асфальт тротуара.

— Музыку? — спросил он и, не дожидаясь ответа, включил магнитолу.

— И что дальше? — примяв в пепельнице окурок, поинтересовался Эмиль. — Я полагал, мы встретимся в кабаке или хотя бы на квартире…

Лечо засмеялся:

— Еще не вечер, — он опустил руку в карман. — Человек подъедет сюда, а потом решим. Смотри, как тут удобно: кругом ни души и все просматривается насквозь.

— М-да, действительно, — вынужден был согласиться Эмиль. Он обернулся поглядеть: не остановились ли в отдалении «жигули» прикрытия.

В этот момент Лечо выхватил из кармана тонкую удавку с гайками на концах, накинул ее на шею шулера и резко затянул петлю. Вцепившись побелевшими от напряжения пальцами в гайки, он затягивал петлю все туже и туже, прижав Эмиля плечом к закрытой дверце автомобиля.

У старого картежника потемнело в глазах. Еще не понимая, что произошло, он хотел поднять руки к горлу, не пропускавшему в легкие ни глотка воздуха, но руки уже не слушались, став слабыми и безвольными; ноги Эмиля, обутые в мягкие черные ботинки, выбили странную конвульсивную дробь на покрытом ковриком полу машины, глаза вылезли из орбит, а посиневший язык вывалился изо рта. Шулеру показалось, что в голове у него что-то взорвалось, заставив ее разлететься на множество мелких частей, — Лечо старательно и упорно обрывал все нити, связывавшие старика с жизнью.

Но вот Эмиль обмяк и затих на сиденье. Лечо снял с его шеи удавку, смотал ее и спрятал в карман. Щупать пульс или прикладывать ухо к груди шулера не было никакой необходимости.

Выскочив из машины, Лечо открыл багажник, вынул из него большой кусок темного пластика и прочный нейлоновый шнур с заранее приготовленными петлями. Он распахнул дверцу, вытянул тело Эмиля и уложил его на расстеленный пластик. Сноровисто завернул труп, как в саван, накинул первую петлю шнура на шею и затянул. Потом перехватил петлями середину и ноги жуткого свертка.

Сбегав еще раз к багажнику, он притащил пудовую гирю и крепко привязал ее к ногам того, кто еще несколько минут назад был карточным шулером Геворком Мануковичем Мирзояном по кличке Эмиль. Взяв гирю в руку, а ноги трупа под мышку, Лечо подтащил сверток к пролому в парапете и спихнул вниз. Раздался глухой всплеск, и река равнодушно приняла страшный подарок.

Не теряя времени, убийца вернулся к машине, с брезгливой гримасой вытер тряпкой пятна на переднем сиденье — что поделать, с удавленниками всегда так, поскольку расслабляются все мышцы, — выбросил тряпку в воду, сел за руль и, лихо развернувшись, погнал обратно. Держа баранку одной рукой, другой он вытащил телефон сотовой связи и набрал номер, который накануне продиктовал ему Хафиз. Тот откликнулся после первого же гудка.

— Ну? — пророкотал в наушнике его грубый голос.

— Все, — выдохнул Лечо.

— А-а, это ты? — сразу смягчился Хафиз. — Нормально?

— Да, да! Я же сказал: все!

— Молодец! Но мне хотелось бы знать некоторые подробности. Можешь сейчас подскочить?

— Куда? Где встречались в прошлый раз? — Лечо уже порядком отъехал от набережной и решил, что может позволить себе ненадолго остановиться, чтобы спокойно поговорить.

— Нет, зачем? — Хафиз рассмеялся. — Знаешь мой любимый переулочек у Звездного бульвара?

— По маленькой дорожке и направо? — на всякий случай уточнил Лечо.

— Правильно. Когда там будешь?

— Минут через сорок, — взглянув на часы, прикинул Лечо.

— Жду…

Ехать на встречу с Хафизом не хотелось: перед глазами стояло посиневшее, перекошенное лицо Эмиля с вывалившимся языком. Что ни говори, застрелить человека значительно легче и проще, чем удавить, хотя некоторые находят в этом ни с чем не сравнимое особое наслаждение. Дело вкуса… Лечо же всегда предпочитал стрелять, но картежника надо было кончить без крови, чтобы не оставлять следов ни в машине, ни на асфальте.

Ладно, чего мусолить одно и то же — дело сделано. Вместо встречи с Хафизом хорошо бы сейчас взять горячую телку, готовую на любые ласки, затариться спиртным и закусками, завалиться на хату и отключить телефон. А вылезти на свет, лишь когда окончательно обрыднут и женщина, и водка…

Поскорее бы отвязаться от Хафиза! Не век же он будет выспрашивать о подробностях, да и какие подробности его интересуют? Скорее всего, не увязался ли кто за Лечо по пути на набережную — Хафизу вечно везде чудились слежка, стукачи и происки ментовских оперативников.

Лечо желчно усмехнулся — наверное, оперативники даже не подозревают о существовании Хафиза, поскольку он, не без помощи хитроумного Сергея Сергеевича, законспирировался, как шпион, и зарылся, как крот, но, видно, страх все равно не отпускает его ни днем ни ночью.

Лечо свернул в переулок, выводивший на проспект Мира, и сбросил скорость: где тут приткнулась машина Хафиза? Обычно он любил загонять ее во двор большого здания — длинный, глухой, с густыми зарослями кустов и облезлыми покореженными лавками. Сегодня он не изменил своей привычке — в неярком свете редких фонарей Лечо заметил знакомые «жигули» и, остановившись, мигнул фарами…

Примерно за два часа до этого Хафиз и Самвел подъехали в светлом «опеле» к центру автосервиса, принадлежавшему Барабану. Частая металлическая сетка, натянутая на вцементированные в асфальт узкие балки из швеллера, не мешала видеть, что делается на территории ремонтного предприятия. Самвел, вооружившись сильным биноклем, приготовился ждать. Хафиз опустил стекло и не спускал глаз с мелькавших среди строений и машин фигурок людей. Минут через сорок их терпение было вознаграждено.