Когда подписи и печати были поставлены, и дежурный офицер унес папки, императрица подвела итог встречи:

– Поедете со мной. Дабы вы не натворили глупостей и не начали много болтать, побудете пока здесь, во дворце. Юных особ для вас нет, но библиотека во дворце весьма недурна.

Когда едва не лишившегося чувств барона буквально вынесли из ее кабинета, Маша с холодным презрением бросила лишь одно слово:

– Слизняк!

* * *

Империя Единства. Ромея. Босфор. Подводная лодка «Нерпа». 6 октября 1918 года

Подводная лодка кралась на перископной глубине, периодически поднимая свое всевидящее око над поверхностью воды. Делать это приходилось весьма осторожно, так как дело шло к рассвету, а эсминцы и миноносцы активно патрулировали акваторию, и патрулировали явно не просто так, а поднятые по тревоге.

– Ваше высокоблагородие, срочное сообщение от «Арарата».

– Давай.

Капитан второго ранга Ростислав Трепов принял из рук радиста бланк депеши. Пробежав текст глазами дважды, он мрачно поднялся на ноги и отправился в закуток, где собрались все высокородные беженцы.

Александра Федоровна сжимала в руках Николая-младшего, остальные, включая Алексея, Анастасию и Марию, сидели подавленные, то и дело прислушиваясь к жутким звукам, скрипу и скрежету, который сопровождал их подводное плавание. Да, как далеко это от комфорта «Штандарта»!

– Ваше величество, у меня плохие новости.

Аликс напряженно смотрела на командира корабля.

– Говорите.

– Итальянка опередила нас и нанесла удар первой. Адмирал Нилов арестован. В Севастополе идут аресты верных законному наследнику офицеров и адмиралов. И судя по тому, как Босфор кишит противолодочными кораблями, нас ищут. Необязательно ищут именно подводную лодку, скорее досматривают все подряд суда и корабли, идущие в Черное море, но и нам улизнуть будет непросто. А с учетом того, что нас, судя по всему, ждет сейчас в Севастополе не самый теплый прием, то не дозволит ли ваше величество лечь на обратный курс и попытаться достичь острова Бесбикус, согласно запасному плану эвакуации?

Бывшая царица недоуменно уставилась на капитана.

– О чем вы говорите, милостивый государь?

Тут в разговор вступил граф О’Рурк:

– Нижайше прошу простить, ваше величество, моя вина. Я надеялся, что нам удастся проскочить в Черное море. Но, если Нилов арестован, да и в самом Севастополе идут аресты, то, действительно, самым благоразумным выходом из сложившейся ситуации было бы спасение наследника и августейшей семьи. Вариант экстренной эвакуации на такой случай разработан заранее. Главное сейчас – обеспечить безопасность вашего величества, наследника и всей вашей семьи.

Хмуро глядя на графа, Аликс спросила с явным раздражением:

– И каков ваш план на этот раз, милостивый государь?!

О’Рурк обратился к Дятлову:

– Господин капитан второго ранга, есть ли у вас под рукой планшет с картой акватории?

Тот кивнул:

– Разумеется.

Еще через минуту О’Рурк водил карандашом по карте, объясняя перспективы:

– Вот, государыня, Босфор и Константинополь. Мы аккуратненько проходим в подводном положении и выходим в Мраморное море. Затем всплываем и идем надводным ходом на юго-запад, держась в стороне от основных торговых путей. Восточнее острова Бесбикус, который бывший Имралы, нас будет ожидать греческий гидросамолет, который перевозит дипломатическую почту по маршруту Константинополь-Эллинский – Смирна – Афины. Посадки у Бесбикус официально не будет, но вы сможете подняться на борт самолета…

Аликс ахнула:

– Еще и самолета?!!

– Да, государыня. Это русский «Илья Муромец», проданный Эллинской империи. Весьма надежная машина. Дальше этот самолет доставит августейшую семью в Смирну, откуда вы сможете отправиться куда пожелаете. Но друзья вашей семьи ждут вас на Кипре. Когда вы будете в безопасности, сможете сделать заявление о том, что итальянка узурпировала власть. К тому же весьма велика вероятность, что к моменту вашего прибытия на Кипр узурпатор умрет, а благодарный русский народ и его элиты призовут вас на царство.

* * *

Империя Единства. Россия. Москва. Дом Правительства (Дом Пашкова). 6 октября 1918 года

Утро продиралось сквозь снежные вихри, но остановить приход нового дня не могла даже бушующая в Первопрестольной буря. Снег скребся в стекла. Кошки скребли на душе Маниковского.

Все пошло не так. Дело, казавшееся простым и легко выполнимым, вдруг оказалось катастрофическим по своим последствиям. Вот, спрашивается, буквально полсуток прошло с того момента, когда они собрались обсудить ситуацию, которая сложилась в связи с болезнью императора. Все было на их стороне. И осознание того, что это шанс избежать катастрофы с выборами, и знание протоколов, и полная возможность убедить юную царицу во внезапной вспышке «американки» в Москве и России, и что необходимо всего лишь перенести выборы. Хотя бы на полгода.

Они были уверены, что шокированная информацией о болезни Михаила Второго императрица с легкостью согласится с их доводами, и ситуацию в Империи в результате удастся разрулить, не допустив глупейшего балагана с выборами и роковым для страны формированием левого правительства.

Они держали в руках все рычаги власти. На их стороне было МВД и армия. Им сочувствовал генерал Артемьев. Они могли затянуть сбор врачебной комиссии, ограничив тем самым возможность семнадцатилетней царицы им помешать. В конце концов, они имели подавляющее большинство в «Коллегии семи», а она была заперта на Острове.

Они бы вывели Россию из тупика и избавили от опасности.

Вне зависимости от того, выживет ли император или формальная власть перейдет к царице Марии, Империя бы избавилась от левой угрозы, поскольку выборы бы не состоялись, а до весны может произойти все что угодно.

Все было ясно и очевидно.

Все было очень изящно.

Спасение России.

И никакого переворота.

Было.

Но затем, как любил говорить Михаил Второй, «что-то пошло не так».

Юная царица внезапно покинула Остров, бросив там своих детей. Этого никто не мог предположить. Никто. Этого просто не могло произойти. И когда Маниковскому доложили о прибытии императрицы в Константинополь, он не поверил и распорядился все данные перепроверить со всем тщанием.

Но это оказалось правдой.

Это вызвало замешательство, переходящее в панику.

Затем на ее сторону, совершенно неожиданно, переметнулся Гурко. И теперь по всем частям и подразделениям рассылались манифесты и повеления о назначении самого Гурко главковерхом. Войска в столицах были приведены в полную боевую готовность, и, пользуясь их же собственным объявлением Москвы на военном положении и введением комендантского часа, гарнизон Первопрестольной начал выдвигаться на ключевые позиции. А после того, как Меллер-Закомельский вдруг подписал решение «Коллегии семи», встав на сторону императрицы, сразу начал колебаться и Анцыферов, а Курлов вообще отказался выводить из казарм Внутреннюю Стражу.