как назвал меня Кроу. Потому что, если он прав… не знаю, сумею ли выдержать. Софи для меня слишком важна, настолько, что, кажется, я свихнусь, если она не позволит быть рядом.

— Йорн, — осторожно окликнула охотника Люсия. Её одежда поменялась, теперь на девушке красовался новенький плащ до самых пят, а волосы были забраны в строгий тугой пучок.

Ниволе еще раз взглянул на меня, хлопнул по плечу и развернулся.

— Что ты узнала?

Люсия выглядела взволнованной, самодовольство покинуло её лицо. Она казалась напуганной.

— Что-то происходит. Что-то очень плохое. Говорят, Император болен, Советника убили, а убийцу до сих пор не нашли. Ходит слух, что убийца тот же, что творит беспредел на улицах. Жертв становится больше. — Она огляделась, будто боялась, что и её сейчас преследуют.

Мы с охотником переглянулись, негласно приходя к соглашению молчать о такой мелкой детали при Софи. Йорн подошел к девушке и обнял её.

— Что-то еще?

Я заметил, как дернулось её горло, когда шумно сглотнула, как сжала пальцы в кулаки, а затем она расслабила их с видимым усилием.

— Тилион Рухарт занял твое место главы. Это решение нового Советника, он сейчас имеет реальную власть вместо Императора.

Тил — глава Ордена? Я не ослышался? Он же лишь ученик. Ученики никогда не занимали столь высокий пост за столь краткое время!

На лбу Ниволе залегла складка.

— Как ты это выяснила?

— Я… я применила силу, чтобы проникнуть во дворец. А прислужники много болтают.

— Люсия, — угрожающе прошипел Йорн. — Я запретил тебе использовать силу. Тебя могли поймать!

— Но не поймали же! — взвилась девушка, обретая потерянную уверенность. Её глаза сверкнули решимостью, я не увидел в них ни капли сожаления.

Ниволе вздохнул, тоже это поняв, потер переносицу, а затем к нему вернулось прежнее спокойствие.

— Больше так не делай. — Люсия с готовностью кивнула. Я не сомневался: врет. При необходимости она вновь нарушит приказ. Но, пожалуй, в этот раз её глупый поступок пошел нам на пользу.

Нам крайне не доставало информации. Чтобы отправиться за Кроу, его сначала нужно найти, а, чтобы отыскать, необходимо знать, где начинать поиски.

— Как зовут нового Советника? — спросил Йорн. Его тон изменился, я отчетливо услышал напряжение, оно сквозило в каждой ноте, в каждой букве, слетевшей с языка.

— Сын предыдущего. Диас Ширр.

С лица охотника сошли все краски, оно стало бледным, как снежная крошка под нашими ногами. Серые глаза мужчины потемнели, словно тучи перед предстоящей грозой. Дурной знак.

— Я должен уйти, — коротко сказал он.

Я нахмурился, Люсия хотела было возразить, но замолчала, поймав взгляд Ниволе.

— Шон, — крикнул он. Парень обернулся и широким шагом быстро подошел к нам. — Мне нужно отлучиться. Ты за главного. Пригляди за остальными.

Шон коротко кивнул, с готовностью давнего бойца подчиняясь приказу командира.

Мне оставалось лишь смотреть в растерянности на то, как единственный надежный человек покидает особняк, оставляя меня и Софи в компании магически нестабильных детей. Подумаешь, что может пойти не так?

Как оказалось, все.

Глава 22. Плен

Джо

Как только Йорн ушел, я сразу покинул внутренний двор. Замерзшие пальцы нуждались в тепле. Я дыхнул на них, растер кожу. Хмыкнул. Какой толк в нечеловеческом происхождении, если мой организм не сильно отличается от людского? Из-за клейма нечисти я имею только проблемы.

Если бы я был просто Джо, обычным мальчишкой, внуком старого лекаря Ниви, все могло сложиться иначе. Хотя кому я вру? Ничего из того, что произошло, не случилось бы вовсе, в том числе, и наша с Софи встреча. Я бы не знал её, а она меня.

«Зато она была бы в безопасности», — тихо прошептал разум. Совесть заскулила в углу, напоминая о том, что она у меня вообще-то есть. Я отмахнулся от обоих, предпочтя пустоту в мыслях. Еще никогда и никого муки совести не спасали. Да и от меня в этом случае уже ничего не зависело.

Оставалось надеяться, охотник вернется целым и невредимым. Кстати, я не был уверен, что стоит его так называть теперь, после того, как он стал разыскиваемым преступником. Но как-то прицепилось что ли, прилипло.

Я по-прежнему ему не доверял. Ни ему, ни кучке детишек под его крылом. Каждый из них — себе на уме, кто знает, что выкинут в следующую минуту. Сегодня они — друзья, а завтра могут стать врагами. Правда, я плохо представлял себе Ника или Мириам в полном облике Падших. А ведь когда-нибудь их волосы полностью окрасятся в пепел, когда-нибудь они освоят свои силы. Либо сойдут с ума, как многие им подобные в прошлом. Историю еще никому не довелось переписать. И я сомневаюсь, что это выйдет у Йорна, каким бы выдающим человеком он не был. Один Падший, сохранивший здравомыслие, — не показатель. Сколько прошло времени с тех пор, как они обрели эти силы? Месяц, год, несколько лет? Сколько у них осталось?

А сколько осталось у Софи до того, как Тьма вновь явится по её душу и жизнь?

Словно прочтя мои мысли, дверь умывальни скрипнула. Сначала я увидел мокрые кудряшки, затем покрасневшие, но сухие глаза. Заметив меня, девушка опустила взгляд. Замерла, потопталась и подняла голову.

Не ожидал, что решится заговорить первой.

— Прости, — отчетливо раздалось в помещении.

Я почувствовал, как окаменело мое лицо, как на нем не осталось ничего настоящего, только извечно приклеенная улыбка — насмешка, будто издевательство или плевок в её сторону. Не знаю, зачем, не знаю, почему. Но мне нужно понять, когда она искренна, а когда врет. Мне необходимо выяснить, кто я для этой девушки, кто мы друг для друга. Потому что, если Кроу прав, в чем был смысл всего, что я когда-либо делал? Неужели я и правда существую лишь по её прихоти и для её желаний?

— Не извиняйся. Это ведь правда, я тебе не нужен, — протянул, прищурившись. Софи вздрогнула, но не ушла и не отвела взгляда.

— Почему ты так решил? — Она свела брови к переносице и облокотилась о дверной косяк. Её мокрые волосы показались мне вовсе не темно-русыми, скорее каштановыми. Они вились еще сильнее, чем обычно.

Так странно было вести подобный диалог с той, с кем недавно лежал в одной постели, с кем разделил душу и сердце, ради кого был готов умереть, если потребуется. После ритуала я знал, что способен отдать свою жизнь ради того, чтобы жить продолжала она, пусть и без меня.

Но либо я ошибся, либо просто не способен подавить собственный эгоизм. Мне нужно её защищать, ведь