висячее тело» [279]. Неудивительно, что он предпочитает молодую и здоровую 1-330. Между тем все три женщины испытывают к нему сексуальное влечение. Может быть, из-за того, что он главный строитель «Интеграла»?

Примечательно, что Д-503 начинает испытывать сильные эмоции только тогда, когда переворачивает эти неестественные паттерны и начинает проявлять сексуальные притязания способами, более типичными для мужчин. Красочные рассказы Д-503 о занятиях любовью с 1-330 не позволяют усомниться, что его половые акты с 0-90 были всего лишь физиологической разрядкой: на них хватало пятнадцати минут [151] – поэтому он не испытывает к 0-90 собственнических чувств. Только после первого, неудачного свидания с 1-330 ему начинают сниться сны, полные зловещих сексуальных образов. И конечно же, именно с 1-330 он испытывает настоящую сексуальную страсть и чувство территориальности (см. [Rancour-Laferriere 1985: 275–286]). Он пользуется своим правом выбора между доступными партнершами и решается взять на себя инициативу с 1-330, хотя она вряд ли из тех, кто ему подчинится. Несмотря на то что к нему и так уже проявляют благосклонность две женщины, он предпочитает соперничать с другими мужчинами за 1-330. И конечно, ударив R-13 по голове и отняв у давнего друга 1-330, он испытывает чувство некоторой атавистической свободы [235]. Более того, сексуальную агрессивность и территориальность он приписывает своему «лохматому я», воплощению его первозданной природы [175, 223, 234].

Сексуальная страсть Д-503 к 1-330, предполагаемый источник его инакомыслия, неотделима от его стремления получить на нее единоличное сексуальное право: «Я хочу одну: I. Я хочу, чтобы она каждую минуту, всякую минуту, всегда была со мной – только со мной» [231]. Такая форма сексуального обладания во многом напоминает моногамный брак – обычное следствие эмоциональной привязанности, достигнутой через половые сношения. Д-503 говорит, что он и 1-330 – «одно» [185]. Эволюционная психология объясняет традиционную моногамию, отмечая, что, если мужчина отклоняет возможность репродуктивных отношений с другими женщинами, чтобы вложить все ресурсы в детей своей партнерши, ему, как правило, требуется некоторая уверенность в том, что это и его дети. Отсюда и пресловутые «двойные стандарты», и чувство ревности, которое испытывает Д-503, когда не без оснований подозревает, что 1-330 дарит сексуальную благосклонность и другим мужчинам. Это также следует эволюционистским предположениям, что мужчин больше, чем женщин, беспокоит неверность партнерши из-за риска оплодотворения чужим семенем. В отличие от женщины, мужчина редко может быть уверен в происхождении своего потомства. Вытекающая из этого психологическая склонность защищать свою уверенность в отцовстве может проявляться в «чувстве сексуальной ревности, упорной склонности мужчин обладать женщинами и контролировать их, а также в насилии или угрозе насилия для достижения сексуальной исключительности и контроля» [Daly et al. 1982: 11]. Сегодня, при нашем достаточно разнородном населении, неуверенность в отцовстве, возможно, не представляет такой проблемы, но мы по-прежнему одержимы отцовством – это пережиток более ранних обществ, генетически гораздо более однородных, где различать детей от разных мужчин могло быть гораздо труднее. Еще одна проблема, возникшая на той же ранней стадии развития человечества, связана с совместным употреблением пищи. Мужчины и женщины добывали разные продовольственные ресурсы, и, пока первые во время охоты преследовали дичь, вторые надолго оставались вне поля их зрения. Таким образом, склонность к доверию и ревности распределилась между полами совершенно асимметрично. 0-90 и Ю ревнуют Д-503 к 1-330, которая, в отличие от них, не испытывает этого чувства; однако ревность самого Д-503 гораздо более непримирима и даже чревата насилием.

Вследствие того что ревность часто приводит к насилию, Единое Государство пытается подавить ее, обещая доступ к любому желанному партнеру; возможно, устранению ревности служит и стандартизация физической внешности, по-видимому с помощью евгеники [144,152]. Примерно также общество, изображенное в романе Л. П. Хартли «Справедливость налицо», пытается искоренить сексуальную ревность, побуждая женщин улучшать или ухудшать свою внешность хирургическим путем так, чтобы достичь всеобщей обыкновенности. Д-503 высмеивает использование притяжательных местоимений как претензию на сексуальную территориальность. Но он и сам не чужд собственнического духа, что позволяет Мефи его дурачить. Герой также подвержен сильному чувству зависти, которое часто выражает насильственными действиями – например, топчет розовые талоны соперника или угрожает убить других любовников 1-330 [175, 286].

И все же чувствами Д-503 к 1-330 движет не столько привязанность, сколько желание получить над ней власть. В самом начале их отношений он ясно дает понять, что она ему не нравится из-за слишком вольного поведения. 1-330, конечно же, провоцирует его, то заигрывая с ним, то афишируя романы с другими мужчинами. Она состоит в связи с R-13, S-4711, каким-то Ф, безымянным медиком и кто знает, с кем еще. И она старается, чтобы он непременно это заметил. Будучи вынужден уйти с одного из свиданий, подчиняясь Скрижали, он слышит, как она говорит кому-то, возможно любовнику, что будет ждать в Древнем Доме «одна» [159]. Позже она называет некоего медика «один из моих…» [175], вынуждая Д-503 задуматься: один из ее – кого? Однажды, позвонив ей, Д-503 слышит в ее комнате чей-то шепот [231]. Так что у него есть все основания задаваться вопросом, кто ее сейчас целует [194]. Несмотря на бесспорную физическую привлекательность и сексуальную доступность, роковые женщины оскорбляют традиционные мужские чувства своей неприкрытой агрессивностью, проявлением сексуальной инициативы. Проще говоря, они ассоциируются со злом во многом из-за того, что отказываются подчиняться мужчинам. Поскольку мужчинам, как и многим нашим предкам, часто приходится работать вдали от дома, так что они не могут присматривать за супругой, женщинам полагается вести себя скромно, как бы для того, чтобы не давать повода для подозрений в неверности. Классическая роковая женщина поступает с точностью до наоборот: 1-330 всеми возможными способами демонстрирует независимое мышление и крайне вольное поведение. Всюду, где только возможно нарушить закон, 1-330 его нарушает: пьет спиртное, курит, игнорирует расписание, обычно соблюдаемое под страхом смерти, предводительствует в группе Мефи и, что особенно важно для Д-503, соблазнительно одевается. Как он может «обладать» ею, не говоря уже о том, чтобы надеяться на ее сексуальную верность?

У диалектики нашей, по-видимому, врожденной склонности к сексистским структурам есть и следующая, особенно неприятная стадия. Как правило, убийство самодостаточной женщины в ходе повествования заставляет мужчин забыть свои опасения [Bassein 1984: 61]. В конце «Мы» 1-330 подвергается пыткам и ожидает казни, что выглядит почти как исполнение желания Д-503. К этому времени герой уже выдал ее, и мы не должны упускать из виду, что текст все еще может находиться под его контролем. Д-503 признается, что она его раздражает, отталкивает, что ему хочется наговорить ей оскорбительных слов [155]. Его чувства