других персонажей, хотя и в сублимированных формах. Это, в частности, Ю, которая работает на Детско-Воспитательном заводе и горит желанием по-матерински опекать Д-503. Важную роль, подобную роли приемной матери, выполняет 1-330, когда помогает Д-503 безопасно вывести из города беременную 0-90. Со своей стороны нечто вроде настоящего отцовского чувства начинает испытывать и Д-503: он ощущает кровное родство с 0-90, поскольку стал биологическим отцом ее ребенка, понимает, что обязан обеспечить безопасность и ей, и их ребенку [265–267]. Коллинз с этим не согласен, утверждая, что «Д-503 так и не берет на себя эту ответственность. Его неспособность быть настоящим отцом – часть его общей неспособности быть человеком» [Collins 1966b: 128]. Тем не менее следует отдать должное Д-503: он подвергает себя опасности, незаконно оплодотворяя 0-90. Он сравнивает свой поступок с прыжком с башни и ожидает, что все кончится для него казнью [213]. Конечно, в целом на вопрос об отцовстве Д-503 и о его готовности помогать воспитывать своего ребенка ответить трудно. Как предупреждают эволюционисты, отцовский инстинкт мужчины никогда не будет таким сильным, как материнские чувства женщины. У мужчины теоретически может быть сколько угодно детей, но репродуктивный потенциал женщины значительно ниже, поэтому в каждого ребенка она вкладывает больше [Barash 1977: 300; Daly, Wilson 1978]. Чувства Д-503 к 0-90 в этот момент содержат примесь скорее отцовской, чем супружеской привязанности. В этой связи следует отметить, что эволюционисты объясняют относительную неотеничность женщин тем, что им необходимо вызывать у партнера альтруизм, включая желание защищать ее. Вот и Д-503 часто упоминает детские черты 0-90, ее уязвимость и общую пухлость. Описывая свои чувства к беременной 0-90, он говорит, что «нечто подобное могло быть у древних по отношению к их частным детям» [265]. Но подобные рассуждения не объясняют, почему 0-90 так хочет, чтобы отцом ее ребенка был уже не записанный на нее Д-503, а не R-13, который на нее записан.

Конечно, родительские импульсы не удовлетворяются на этапе биологического размножения. Процесс вынашивания и рождения детей усиливает эмоции, побуждающие родителей обеспечить ребенку необходимый ему длительный уход; эти эмоции служат не только важнейшим средством сплочения естественной семьи, но и механизмом, с помощью которого генетическая приспособленность передается последующим поколениям. В обществах охотников-собирателей, как правило, высоко развита родительская, особенно материнская забота о потомстве. Поскольку грудь матери часто оказывается единственным источником молока, грудное вскармливание длится много лет [Cosmides, Tooby 1992: 323]. Во многих сообществах матери практически круглосуточно находятся в тесном, часто физическом контакте с детьми. Так, 0-90, едва забеременев, понимает, что одних только родов и нескольких дней ухода за ребенком ей недостаточно; она решает, что должна найти путь в безопасное место, где она сможет растить и воспитывать свое дитя. Однако следующий этап репродуктивной политики Единого Государства направлен на то, чтобы пресечь эту естественную реакцию: детей забирают и отправляют на Детско-Воспитательный завод. При такой политике от отца и матери после рождения ребенка не требуется дальнейших вложений. Все материальные ресурсы обеспечивает Государство. Следовательно, теоретически исключается и сексуальная связь: мать больше не нуждается в альтруизме со стороны биологического отца. Эволюционисты отмечают, что в обществах, где у мужчин нет уверенности в своем биологическом отцовстве, женщины с большей вероятностью будут ухаживать за детьми совместно. Это, безусловно, устраивает Единое Государство, гражданам которого не дозволено знать, кто их дети или родители.

Враждебность Государства к семейным отношениям отражена также в архитектуре жилых домов: нумера живут в однокомнатных квартирах с прозрачными стенами, стандартной мебелью и общими столовыми. Детские комнаты в Древнем Доме, по мнению Д-503, свидетельствуют о том, что когда-то люди считали свое потомство личной собственностью. То, что вполне естественно для нас, кажется ему дикостью [157]. Но все равно традиционные склонности зарыты не так уж глубоко. Комнату в Древнем Доме, где его соблазнила 1-330, Д-503 называет «нашей квартирой» [201,251]. И то, что во время сексуальных контактов нумера опускают шторы, – пережиток старого, собственнического менталитета.

Государство ничего не предоставляет детям взамен родительской любви, – напротив, оно подвергает их жесткому курсу идеологической обработки под руководством учителей, подобных Ю, подкрепленному строгими наказаниями со стороны Хранителей [220]. То, что Д-503 и его одноклассники видят родительскую фигуру в своем роботе-учителе Пляпе, служит печальным признаком их потребности в сыновней привязанности. Единое Государство обрезает все эмоциональные связи – это мы видим в эпизоде, когда лектор игнорирует ползущего к краю стола младенца. Лишь в последнюю секунду подбегает 0-90, спасает малыша от опасного падения и целует его [211]. Конечно, мы бы отреагировали на такую жестокую небрежность так же, как она.

5. Цивилизация как вивисекция: евгеника

Венец программы Единого Государства по дегуманизации своих граждан – очевидное намерение перекроить их человеческую природу путем изменения их генов. На этот счет есть лишь несколько намеков, но их достаточно, чтобы дать тревожное представление о том, к чему приведет политика Государства. Так, Д-503 дважды намекает, что, возможно, когда-нибудь у всех нумеров будут одинаковые носы, – как если бы это входило в государственную политику по искоренению сексуальной зависти [144, 153]. Описывая одного персонажа, рассказчик упоминает его «сотое, тысячное и единственное из всех лицо» [274]. Производство идентичных носов и лиц потребовало бы стандартизации всех генотипов – вполне вероятное продолжение стандартизации всех прочих аспектов жизни. Возможно, именно для этой цели введены Материнская Норма и Отцовская Норма. Поскольку сексуальная ревность и естественное деторождение еще существуют, до этого этапа пока далеко – Д-503 предполагает, что «одинаковыми» все станут лет через пятьдесят или сто. Однако некоторое воздействие евгеники чувствуется и теперь [144]. Судя по реакции других персонажей, волосы на теле Д-503 уже выглядят редкостью. Конечно, жители Единого Государства, согласно описаниям Д-503, еще сохраняют отчетливые индивидуальные черты: вспомним крылообразные уши S-4711 и его физический недостаток – согбенную фигуру, толстые «негрские» губы R-13 и голубые глаза 0-90, а также ее нестандартный рост. При этом разительный внешний контраст между жителями города и мохнатыми людьми, живущими за Стеной, свидетельствует о том, как много изменений произошло за восемьсот лет, пока город был отрезан от внешнего мира.

В литературных утопиях часто описывается стремление режима сформировать, стандартизировать, а иногда и улучшить физические качества граждан, обычно с помощью программ, равносильных евгенике. В «Утопии Дарси» (1990) Ф. Уэлдон описана попытка достичь «уникультуры» путем запланированных смешанных браков, чтобы устранить расовые различия [Booker 1994:279]. В «Государстве» Платона стражей награждают женщинами за военную доблесть, вероятно, чтобы это качество передавалось будущим поколениям. «Неудачно уродившиеся» потомки переводятся в низшие сословия – своего рода