И тут возникает вопрос: если бы чета Гейтсов и иные «доброжелатели» действительно были заинтересованы в чем-то позитивном для народов Африки, почему они не занимаются вопросами обеспечения людей чистой водой, решением вопросов гигиены, здорового питания, чистой экологической среды? Почему именно вакцины? Не потому ли, что главная цель этого и иных фондов — путь к «золотому миллиарду» через уничтожение миллиардов людей?

Очевидно, что Билла Гейтса и его Фонд не интересуют вопросы процветания африканского континента, скорее, наоборот — есть цель сократить численность его жителей. В связи с мировой пандемией деятельность Гейтса активизировалась. Он дает много интервью, заявляет об активной разработке вакцины от COVID-19 и чуть ли не объявляет сам себя спасителем человечества.

Будучи гостем немецкого телеканала, Гейтс без шуток выдал, что видит острую необходимость в вакцинации 7,5 млрд людей, живущих на планете. Казалось бы, задача маловыполнимая, но Гейтс предусмотрел и это, заблаговремиенно создав ГАВИ — Глобальный альянс по вакцинам и иммунизации. Эту же организацию он предполагал использовать в качестве щита при возникновении любых проблем при реализации программ по глобальной вакцинации.

Раньше всех в Европе от обязательной вакцинации отказалась Швеция, там посчитали недопустимым нарушать конституционные права граждан самостоятельно выбирать себе лечение.

Помимо всяких сомнительных вакцин Фонд Гейтса поддерживает также развитие ГМО-технологий на африканском континенте. Как и вакцины, цель которых вовсе не оздоровление, также и поддержка ГМО-продуктов не ставит целью справиться с голодом в Африке. О вредности ГМО-продуктов на сегодня известно всем.

Странная картина получается: везде, где есть сомнительные проекты по сокращению населения любыми способами и любыми средставами, фигурирует Фонд Гейтса.

* * *

— Здравствуйте, — в бокс вошел доктор в резиновом плаще с красным крестом на груди, держа в руке рентгеновские снимки. — Чем занимаетесь? — поинтересовался он.

— Лежу, размышляю, читаю интернет. Вы знаете, что чтение новостей стимулирует образование дофамина? — садясь на кровати, сказал я.

Доктор, пропустив мои слова мимо ушей, подошел ко мне.

— Что-то мне не нравятся эти ваши затемнения, пятна, видите? — он поднял к свету рентгеновский снимок и, водя мизинцем, стал пояснять свои опасения. — Из-за наслоения тканей не вижу, что у нас тут такое, тень от трахеи или что? Давайте сделаем вам компьютерную томографию, ее достоверность девяносто пять процентов. Для успокоения, хорошо?

— Может, тогда сразу МРТ? — спросил я, посмеиваясь.

Хотя я не особо понимал разницу между этими агрегатами и суть самих анализов в моем случае.

— Нет, МРТ — это кисты, липомы, опухоли, а уплотнения и воспалительные процессы — это КТ, — объяснил доктор.

— Хорошо, — согласился я. — Доктор, а что там с моим другом?

— Температура, жар, нашли у него вирус, но не COVID-19, что-то другое, — поделился доктор, рассматривая снимки, поднятые вверх к свету, и корчась то так, то сяк, как будто играл со снимком в кривляния.

— Но опасности для жизни нет? — насторожился я.

Доктор опустил снимок и посмотрел на меня.

— Не могу сказать, температура не спадает, изменения в легких, подключили к ИВЛ, работаем, — ответил доктор. — Сами пойдете или каталку возьмем?

— Сам пойду, — ответил я.

На днях я вычитал, что если пациент находится на аппарате ИВЛ больше шести дней, то шансы его вернуться к жизни близки к нулю. 90 % пациентов умирают. Это относится к больным именно с деструкцией легких. Ведь есть те, кто годами лежит в коме на ИВЛ, а потом выскакивает в жизнь бодреньким. Надо будет потом поинтересоваться у доктора, что он об этом думает.

Пока я обдумывал все это, врач выдал мне халат с капюшоном, респиратор, пластиковую прозрачную маску, похожую на забрало. Мы пошли на второй этаж. Больница как вымерла, на всем протяжении пути мы не встретили ни одного человека. Доктор, нажав на ручку, открыл дверь в кабинет.

Мы вошли, внутри скучал в ожидании нас еще один доктор.

— Заходите, у меня все готово, — встав со стула, замотал он руками, пытаясь, вероятно, продемонстрировать готовность.

Размахивая руками в костюме химзащиты, он смотрелся как привидение.

Я лег на выдвижную кушетку, вмонтированную в аппарат. Доктор что-то тыкал на клавиатуре. По тоннелю кушетка со мной заехала в сам аппарат. Доктор скомандовал не двигаться и задержать дыхание на три секунды на вдохе и на выдохе. Вокруг меня задвигались рентгенологические датчики, фиксируя послойную структуру легких. Доктор внимательно следил за картинкой на мониторе, компьютер быстро обрабатывая результаты спирального сканирования, показывал, что происходит с моими легкими. Все прошло довольно быстро.

После окончания томографии мы с доктором, который меня привел, вернулись в мою маленькую, скромную одноместную палату.

— Отдыхайте, я поднимусь за результатами и через полчасика зайду к вам, — сказал доктор и вышел.

Я снял с себя амуницию и лег на кровать. После томографии голова разболелась еще больше. Вообще, надо сказать, головные боли — не моя тема, навскидку я даже не мог вспомнить, когда последний раз с этим сталкивался. Зато помню, что началось это после «черного ящика», когда ехал в Китай и задыхался от нехватки кислорода. Что-то першило в горле и сильно мешало дышать. Как будто перышко попало внутрь и при каждом вдохе-выдохе щекотало. Попытался прокашляться, вроде стало полегче. Вернулся доктор.

— Пока не готово, но я принес вам журнал, почитать не хотите? — радостно сообщил доктор и протянул мне его. Я прочитал обложку: рецензируемый научно-практический журнал Министерства обороны «Вестник войск РХБ защиты», том 4, № 1, январь-март 2020 года. Тема номера: «Пандемия COVID-19».

Я рассмеялся, чем сильно удивил доктора.

— Нет, спасибо, мне уже хватит информации по этой теме, — сказал я и с улыбкой вернул доктору журнал. Доктор, взяв журнал, развел руками и снова вышел.

А я снова залез в телефон почитать новости. Нефть упала в четыре раза, во всем мире бензин подешевел на 20–40 %, а у нас цена только растет. Наши нефтяные компании додумались сжигать нефть, по типу, не доставайся ты никому. Ну а дальше плохой сценарий — если внешние доходы от продажи нефти падают, значит, дыры в бюджете страны и финведомостях олигархов затыкать приходится простому люду за счет высоких цен на внутреннем рынке. Офшорная аристократия имеет народ, а народу нравится. Не зря же была вживлена в мозг людей пословица: нас это самое, а мы крепчаем! Ситуация с повышением пенсионного возраста и НДС все наглядно показала. Налоги на самозанятых, «платоны», капремонты, утилизационный, торговый, туристический сбор. И странно, что со стороны государства помощи особой нет. Постучав в дверь, вошел доктор. В руках у него был снимок.