Горевшую усадьбу, конечно же, не спасли, зато уцелело всё остальное! Всё, не считая нескольких заборов, да половины улицы – дубовых, уложенных на коровьи челюсти и лаги, плах.

Кто-то сжал ярла за локоть… Староста веси – льняноголовый Курб.

– Я видел, вы сражались… Кто это был?

– Это надо у вас спросить, – Гендальф лишь хмыкнул. – Мы здесь совсем недавно.

– Понятно, – Курб кивнул так спокойно, словно бы ему было абсолютно до фени до тех крепеньких пустоглазых парней. – Мы хотим поговорить с тобой, ярл.

– Мы – это кто? – дотошно уточнил молодой человек.

Весянин горделиво пригладил бороду:

– Мы – это старосты. Правители городских концов, а ныне, в отсутствие князя – и всего города.

– Хорошо, поговорим, – подозвав Рольфа и Ульфа, ярл велел остальным викингам возвращаться на корабли.

– Я нагоню, мой ярл, – Кривая Секира, пригладив белобрысую растрепанную шевелюру окровавленной после боя рукой, рванулся к Фридлейву и Атли… что-то сказал им. Потом поманил кого-то из кустов. Девчонка! Молодая, в изодранной юбке и босиком. Та самая дева, которую чуть было не принесли в жертву. Ай да молодец Рольф! Слов на ветер зря не бросает. Сказал – купит, и купил.

Поговорив с викингами – видимо, поручал деву их заботам – здоровяк быстро нагнал всю компанию – весянского старосту Курба и Гендальфа с верным Херульфом.

– Ну, вот, мой ярл. Я уже здесь.

– Сюда, – староста показал рукою. – Здесь пригнитесь… ага…

Было уже не так и темно – светало, и тем не менее ориентироваться в незнакомом городе оказалось сложным. Ярл даже не представлял, где они сейчас находятся, в какой стороне ворота и пристань.

Останавливаясь около массивных ворот, Курб пошарил рукой и потянул за веревочку. За воротами послышался мелодичный звон колокольчика. Гена улыбнулся – надо же, звонок! Совсем цивилизованные люди, скоро телевидение устроят и «Поле чудес».

В левой створке ворот неслышно отворилась небольшая калиточка, подвешенная на ременных петлях.

– Прошу, господа мои.

Сделав приглашающий жест, весянин пригнулся и исчез за воротами. Викинги переглянулись и последовали за ним.

Загремев цепью, залаял, рванулся на чужаков огромный лохматый пес… тут же успокоенный старостой:

– Фу, Пайган, цыц! Не бойтесь, не тронет… – обернувшись к гостям, Курб тут же рассмеялся. – Хотя кому я это говорю? Это Пайган должен бояться. А вы не трогайте пса.

Ярл усмехнулся, оценив сообразительность старосты, а тот уже вел всех на крыльцо:

– Сюда, сюда поднимайтесь. Пришли.

В просторном помещении, точно таком же, как и жилище купца Свейна Гуннарссона, уже разожгли очаг, и первый дым ел глаза, медленно уходя в волоковые оконца под самой крышей. На дым просто не обращали внимания. Привыкли.

За столом сидели трое. Все те, кого ярл уже видел на тризне. Сухопарый норманн Веланд с бронзовым амулетом в виде молота Тора на груди – староста Варяжской улицы. Рядом с ним – жизнерадостный, улыбающийся толстяк Всеслав, старшой местных славян, и – у оконца – приемистый кривобокий Айнис из кривичей.

От лица всех говорил Веланд, сразу же указав гостям на скамью.

– Вот о чем мы хотим поговорить с тобой, ярл. И вот что предложить.

Неужто сейчас скажут: «Земля наша велика и обильна, а порядка в ней нет»? Гендальф поспешно опустил очи долу. А, с другой стороны, чего стесняться-то – чем он хуже легендарного Рюрика? Тот ведь тоже был точно такой же ярл, ну разве что дружиной побольше.

– Мы знаем, славный Гендальф-ярл, что ты со своими людьми задумал плыть в Биармию. Что ж, хорошее дело, не станем спорить. Однако же Биармия – это север, туда еще рано идти, надобно выждать неделю-две. И вот в эту неделю мы предлагаем тебе. Славный ярл, заняться тем, чем всегда занимался наш князь, а иногда – наместник. Найти тех, кто мутит воду! Кто устраивает пожары, насилия, грабежи. Мы дадим тебе своих соглядатаев в помощь и щедро заплатим, даже если ты никого не найдешь. Прошу, соглашайся, ярл – все равно ведь ждать неделю. Ты ничего не теряешь, зато многое приобретешь. Если тебе нужно посоветоваться со своими людьми – ты можешь это сделать, до обеда мы будем ждать.

– Я посоветуюсь прямо сейчас, – улыбнулся Странник. – С вашего разрешения, уважаемые… Рольф, Ульф – что скажете?

– Думаю, стоит согласиться, ярл, – поморгав, бросил Отважный.

Рольф тут же поддержал юношу:

– Правильно. Все равно неделю без дела сидеть.

– Ну, вот и славно, – старосты переглянулись, и Велунд потер ладони. – Сегодня же я пришлю верных людей на твой корабль. Они местные и все вокруг ведают.

Местные… Так и большинство викингов Гендальфа тоже были из этих мест. Просто старосты хотели держать руку на пульсе и знать все из первых уст. Что ж – их право.

* * *

В прежней своей жизни, нынче уже такой нереальной и полузабытой, Иванов никогда не занимался ничем подобным, и о работе следственных органов и полиции имел весьма извращенное преставление, почерпнутое, как и любым обывателем, из туповатых телевизионных саг. Однако же Геннадию Викторовичу нельзя было отказать в логике – все ж таки высший разряд единой тарифной сетки – вот он и стал рассуждать логически, пытаясь связать между собой все то, что уже знал о «пустоглазых», и то, о чем доложили присланные старостами помощники.

Странные ночные парни явились на пожар как-то уж очень вовремя. Сами и подожгли? Ну, не сами, просто кто-то у них был в Альдейгьюборге, это ясно. Может быть, даже в городе находился главарь. Тогда «пустоглазые» – так уж их стал именовать ярл – дислоцировались где-то совсем рядом, в паре часов хода. Километрах в семи-десяти, где-нибудь в лесном урочище, в специально устроенном схроне. А если у них имелась база, так ее все равно кто-нибудь да должен был заметить. Охотники, рыбаки – мало ли кто бродил в чаще?

– Да, кто-то бил дичь на чужих участках, – тут же подтвердил один из людей старост – лупоглазый парень с круглым крестьянским лицом и хитроватым взглядом. Звали его Онька Пуйк – Онисим Заноза – и был он, кажется, христианин. Впрочем, в это ярл особенно не вдавался.

– Охотники жаловались, – продолжал Пуйк, – даже кто-то из них ходил разбираться… да так и пропал.

– Как это – пропал? – Гендальф сразу же насторожился. – Кто именно, когда, при каких обстоятельствах? Где?

Парень смущенно почесал белобрысую голову:

– Конди его звали. Охотник опытный, медведя один на рогатину брал. С тех пор так и прозвали Конди, по-нашему, по-весянски – медведь. Не то чтоб пропал охотник… просто не видели его давно. А жил он один, бобылем – овдовел недавно. Может, и не пропал, а в дальние леса подался. Там, где ничьи земли.

– Есть и такие?

– Е-есть.