В полете был обдуман план действий. Человек рациональный, он и действовал рационально. Во-первых, не надо никому звонить и никого предупреждать о преждевременном возвращении. Накануне состоялся телефонный разговор с женой. Полина по-прежнему была ласкова.

– Я скучаю, милый, – грустно сказала она.

– Завтра пятница. Как ты собираешься провести вечер? – осторожно спросил он.

– Приму ванну, почитаю книгу, быть может, выпью бокал вина… И буду скучать…

– В гости не собираешься?

– Без тебя мне не до гостей. Знаешь, милый, я немного устала. Эта беготня по магазинам за подарками утомляет. Хочу побыть дома. Скоро Рождество, предстоит много визитов, надо отдохнуть и набраться сил. Возвращайся скорей.

– Я постараюсь. Отдыхай, дорогая…

В самолете он вспоминал вчерашний разговор. «Возвращайся скорей». Это будет для нее приятным сюрпризом. Раньше он всегда звонил и говорил, каким рейсом прилетит и когда именно. Потом звонил личному шоферу и вызывал в аэропорт машину. Теперь же никому ничего не сказал.

Выйдя из здания аэропорта, нанял частника и назвал домашний адрес. В машине чувствовал себя спокойно. Сейчас он войдет домой, откроет дверь и…

Скорее всего, она в ванной. Или в спальне, на кровати. Читает книгу. Увидит его, вскрикнет радостно, кинется на шею. И все будет хорошо…

В квартире было тихо. К его удивлению, там не только жены, но и дочери не оказалось. Может, они куда-то поехали вместе? Рука невольно потянулась к мобильному телефону.

«Ключ лежит под ковриком», – вспомнилось невольно. И рука опустилась. Он направился к выходу. Спускался в лифте, и перед глазами стоял багровый туман. А вдруг? Консьержка отлучилась, в ее будочке никого не было, зато работал небольшой телевизор. Уже на улице он сообразил, что зачем-то прихватил в прихожей сумку, с которой прилетел из Гонконга. Ясность мыслей нарушилась. Он уже плохо соображал, что делает. В душе была паника. А вдруг?

«Ключ лежит под ковриком».

Он бросил сумку в багажник своего «Мерседеса» и сел за руль. На часах – без пятнадцати восемь. Адрес он помнил, код замка, запирающего подъезд, тоже: текст анонимной записки огненными буквами отпечатался в памяти. «Ключ лежит под ковриком».

Ехать было недалеко. Этот район Москвы он знал неплохо. Машина летела по шоссе, и пробок на дороге не встретилось. Получаса не прошло, как был на месте. Машину он зачем-то оставил за углом. И вообще вел себя как детектив, выслеживающий неверную супругу: осмотрительно. А вдруг?

Погода была отвратительная! Темно, сыро. На часах начало девятого. На улице безлюдно. Никем не замеченный, он набрал код и вошел в подъезд. По лестнице стал подниматься пешком, логика подсказывала, что нужная квартира не высоко.

Третий этаж. По странному стечению обстоятельств эта дверь тоже была обита дерматином. Только не коричневым, а черным. Но блестящие гвоздики…

Увидев дорожки из шляпок, крест-накрест, он вдруг пришел в волнение. Все точно так же, как и тогда. Машинально он нагнулся и пошарил под ковриком. Там действительно лежал ключ. Он без колебаний открыл входную дверь.

И сразу услышал стоны. Только не сразу понял, что они означают. Мысли по-прежнему путались. Аккуратно положив на полочку ключ, он на цыпочках прошел к двери в комнату и осторожно ее приоткрыл.

На диване-кровати двое занимались любовью. Женщина сидела на мужчине, энергично вращая бедрами. Мужчина был ему незнаком, у женщины были рыжие волосы. Невольно он вскрикнул, и она повернула голову. К своему ужасу он узнал свою жену. Волосы ее были выкрашены в рыжий цвет!

Перед глазами все поплыло. Женщина ахнула, увидев его, и скатилась с голого мужчины. Он же машинально отметил на столе свечи, шампанское, бокалы, остатки кремового торта и нож. Все произошло в считанные секунды. В багровом тумане…

Он оказался у стола, схватил нож и кинулся к кровати, где лежал голый мужчина. Тот все еще пребывал в растерянности. Не мог сообразить: кто пришел? Может, родственник хозяйки квартиры? Ведь мужа своей любовницы он не знал в лицо. Рыжая женщина успела отскочить.

Он ударил голого мужчину раз, другой, третий и увидел кровь, которая мигом запачкала простыни, наволочку, пододеяльник. И тут сквозь багровый туман он услышал:

– Андрей, Андрей! Что ты делаешь!!! А-а-а!!!

И его рука вдруг бессильно опустилась. Постепенно он начал приходить в себя. Свежая кровь пахла отвратительно. Он бросил на пол нож и отскочил от кровати. Все. Кончено. Точь-в-точь, как тогда! И он вновь почувствовал себя тринадцатилетним подростком. Что мама скажет? И где она? Он беспомощно посмотрел на жену. Полина стояла, завернувшись в покрывало, и с ужасом смотрела то на него, то на мертвого голого мужчину на кровати.

– Андрей… – бессильно сказал она. И губы у нее задрожали.

– Зачем… Зачем ты это сделала? Это?

Он указал пальцем на ее рыжие волосы. Полина не поняла. Она решила, что муж говорит об измене.

– Он ничего для меня не значил, – пыталась она оправдываться.

– О Господи! Я не про то! Волосы! Зачем ты это сделала?!!!

– Из-за твоей секретарши!

– Что-о?!!

– Думаешь, я не знаю! – закричала вдруг она. – Не знаю, что ты умираешь по рыжим женщинам! То тебе массажистку рыжую подавай, то рыжую девку в приемной! Она твоя любовница! Я все знаю! Ты можешь спать только с рыжими женщинами! Ты никогда меня не хотел! Ты всегда был холоден со мной! И вот – пожалуйста!

Она указала на кровать, где лежал труп. В ее глазах, ореолом вокруг зрачка, тлел ужас.

– А я… Я просто хотела тебе отомстить…

И она зарыдала.

– Что ты говоришь?!! Я никогда тебе не изменял!

– Врешь!

– Нет! Я не вру! Я всегда любил тебя! И только тебя! Да ради нас… Ради тебя и меня… Ты видишь, что я способен сделать…

– Я не хотела…

– Но я его убил!

– И что теперь будет?

Они вдруг оба опомнились. На кровати лежал труп.

– Господи, меня тошнит, – зажала ладонью рот Полина. У него же, напротив, тошнота прошла. Жена отвернулась и закашлялась, размазывая по лицу слезы, он же, не отрываясь, смотрел на труп. Все кончено.

– Оденься, – тихо сказал он.

– Что теперь с нами будет? – в ужасе спросила Полина и потянулась к лежащему на кресле бюстгальтеру. Он молча смотрел, как жена одевается, потом ответил:

– Меня скорее всего в тюрьму посадят. Или в психиатрическую лечебницу упрячут. Если повезет. Тебя какой вариант больше устраивает?

– А я? Что будет со мной, с нашей семьей? Что люди скажут? А дочь?

– Раньше надо было думать!

– Это же ничто! Понимаешь? Я его не любила!