— Так она призналась?

— В том, что была у Дани, — да, призналась.

— Но зачем она к нему поперлась? Да еще с собственным фарфором, фужерами, цветами, устрицами? Настоящий романтический ужин устроила.

— Это ты ее к этому подтолкнула.

— Я?!

— Ты же ей сказала, что у вас с твоим женихом уже все было. Ну, бурный секс и все такое. Помнишь этот момент?

— Ну… да, я так сказала. Но это же неправда.

— Это ты знаешь и Леша знает. А вот Камилла не знала. Она сочла твои слова правдой. Догадываешься, что ей захотелось тут же сделать?

— Отомстить Лешке?

— Восхищаюсь твоей догадливостью. Она немедленно вспомнила про Даню и решила, что это самый подходящий кандидат на роль временного любовника. Симпатичный. Влюблен в нее. Немножко неряха, но островок счастья в его берлоге устроить несложно. Для этого достаточно захватить с собой необходимые атрибуты, и дело, можно считать, в шляпе.

— Вот оно что! Значит, она переспала с Даней, желая отомстить Лешке?

— Да.

— А отравить Даню зачем пыталась?

— Клянется, что ничего ему не давала.

— Врет!

— Я тоже так думаю. И я думаю, что она могла пытаться избавиться от Дани, потому что испугалась последствий своего поступка. У нее ведь есть жених — могущественный Егор Петрович. Если бы до него дошел слух о поведении невесты, свадьбе не бывать. Отцу Камиллы это сильно бы повредило.

— Так она хотела заставить Даню замолчать навечно? Переспать, а потом отравить?

— Она в этом каяться не спешит, но думаю, что такое вполне могло быть.

— Просто черная вдова! Царица из стихотворения Лермонтова. Та тоже, чтобы мужики много о себе не воображали, после бурной ночи выбрасывала их в пропасть над горной рекой.

— С Камиллой мы еще будем разбираться. Кстати, ты беспокоилась о судьбе своих бывших соседей. Так могу тебя порадовать. Дядя Толя и Миша в полном порядке. Мы их и без помощи Алексея уже вызволили на волю.

— Вы их нашли! Где?

— В «Крутых горках». Когда Алексей понял, что они стучат на него бывшей жене, он договорился с мужиками, предложил им сумму побольше и переманил их на свою сторону. Так что теперь эти двое клянутся, что находились в «Крутых горках» по собственной воле.

— Уф! Значит, они в безопасности?

— В полной. Как только их допросим, сразу же отпустим. И когда мы что-то выясним важное, я тебе сразу сообщу.

Саша уловила в этой фразе намек, что пора ей уже сваливать. Но уходить от Васи ей так не хотелось! С ним было так здорово, так интересно. И в то же время спокойно и безопасно. И Саша попыталась потянуть время.

— А Лешу допросите насчет артефакта?

— Обязательно.

— Но я тоже хочу присутствовать при допросе.

Вася вздохнул. Саша чувствовала, что напрягает его своим присутствием. Но это был Вася. Как бы ни мечтал он избавиться сейчас от Саши, обидеть ее он не мог.

— Не беспокойся, мы никого просто так не отпустим, — очень мягко произнес он. — Выясним все в подробностях. Понадобится, так задержим на трое суток до выяснения всех обстоятельств.

— А мне что тогда делать?

— Ехать домой. Отдыхать.

И Саша поехала. Что ей еще оставалось? Вася дал ей машину с водителем. И то, как почтительно и внимательно его слушали и слушались, наполнило Сашу какой-то сдержанной гордостью за своего друга.

По дороге она даже обратилась к молоденькому водителю, у которого вместо усов под носом пробивался какой-то редкий пушок:

— Странно, Вася всего лишь капитан, а вы его так слушаетесь.

— Так он же заместитель начальника нашего отделения. Молодой да ранний. Чин у Василия Игоревича небольшой, а вот власти куда как больше. От него и внеочередной отпуск зависит, и премия, и буду я в наряде в выходные дни или нет. И человек он серьезный, не по годам ответственный. Его сам начальник на свое место прочит. Как же его не уважать?

И хотя это было не совсем то, что надеялась услышать Саша, она все равно Васей гордилась. И гордилась всю дорогу до самого дома, пока у дверей дома ее не охватило другое чувство, еще более сильное. Этим другим чувством, совершенно перебившим первое, было удивление. И было чему удивляться.

На пороге своей квартиры Саша обнаружила еще одного гостя. Вернее, гостью. Но зато какую!

— Тетя Марина! — воскликнула девушка и от удивления даже руками всплеснула. — Вы-то здесь какими судьбами?

Тетя Марина — ее бывшая соседка, мать Мишки и жена дяди Толи, притулившаяся на ступенечках лестницы, подняла голову. И Саша осеклась, увидев слезы в глазах тети Марины, ее покрасневшее и опухшее от слез лицо.

— Деточка! — воскликнула она, протягивая к Саше руки. — Ты прости меня, грешную!

— Бог простит, — машинально брякнула Саша. — Тетя Марина… А вы чего это здесь?

— Миша, Мишка мой, чувствую, снова в беду угодил. И отца за собой потянул.

— Лана вам сообщила? — догадалась Саша.

— А мне и звонить было не нужно. Я и сама чувствовала, что неладное с ними творится, с мужичками-то моими.

И, помолчав, тетя Марина призналась:

— Но ты, вообще-то, тоже права, Лана меня дер— нула.

— И чего? Вы, как узнали, что дядя Толя с Мишкой пропали, так прямо сюда рванули?

— Конечно.

— Только из-за них?

— Не чужие же они мне!

Тетя Марина приготовилась по своей излюбленной манере встать в позу, но вдруг присмирела и произ— несла:

— Да и точно ты сказала, надоело мне в этой Германии. Не мое это. Чужое там все.

И, взглянув на Сашу, тетя Марина спросила:

— Пустишь меня к себе?

Саше внезапно стало смешно. Еще и тетя Марина к ней просится. Все как предсказывала сама Саша когда-то. Правда, делала она это в шутку. Но вон как все обернулось.

— А не боитесь, что тоже пропадете?

Но тетя Марина ее шутливого тона не приняла.

— Я ненадолго. Покаяться тебе кое в чем хочу. Но не на пороге же.

— Ладно, проходите.

Саша недоумевала. Что такого могла сказать ей тетя Марина? Сто лет знакомы, сто пудов соли вместе съели, в чем ей перед Сашей каяться?

А тетя Марина, войдя в квартиру, не сразу пошла на кухню. Сперва она обошла владения, заглянула во все комнаты и явно повеселела.

— Рада, что у тебя в жизни все хорошо устроилось. Может, и не в чем мне перед тобой каяться. Может, проклятие мое и не сработало.

— Вы это о чем?