– Держите меня в курсе, – жестко кивнул Пайк и зашагал прочь в сопровождении дюжины констеблей.

Они прошли мимо какой-то фигуры, стоявшей в тени дверного проема по другую сторону улицы. Женщина с дощечкой, приставленной к бедру. Она окинула взглядом блестящих глаз Пайка и его свиту, погреб и повозку, потом устремила взгляд в сторону освещенной костром толпы сжигателей.

– Проследи, чтобы все это добралось до Дома Истины, – буркнула Вик Огарку.

– Мы теперь называем его Домом Чистоты, ты не забыла?

Вик уже переходила улицу, на ходу засовывая руку в карман и нащупывая холодные ребра кастета. Лучше приближаться к любому человеку так, словно он представляет угрозу. Впрочем, женщина не выглядела особенно опасной. Ее губы имели синеватый оттенок, края ноздрей покраснели, на плечи было наброшено старое стеганое одеяло с прорезанной дыркой для головы.

– Ваше имя, гражданка?

– Грум, инспектор. Карми Грум. – Она опустила свою дощечку. К ней был прикреплен лист бумаги, в черных пальцах другой руки она сжимала обломок угля. – Я художница.

Вик немного расслабилась. Насколько это было возможно.

– Я вижу.

– Я делаю наброски. Для картины.

Вик нахмурилась, поглядев на костер, на оборванные фигуры, греющие руки у огня, на сжигателей, выволакивающих жителей из зданий, на констеблей, опустошающих погреб, который оказался банком.

– Вы хотите это нарисовать?

– Будущие поколения могут не поверить, что это когда-то происходило. – Выдув струйку пара, она сдула с лица прядь светлых волос и вернулась к своим зарисовкам, зашуршав углем по бумаге. – И тогда это может произойти снова.

– Когда-то на этом месте произошло чертовски кровопролитное сражение, – сказал Трясучка.

Он приостановился на склоне холма, обратив хмурый взгляд в сторону покрытой снегом долины, наполненной той хрупкой тишиной, какая бывает только в зимнем лесу.

Изерн фыркнула, извергнув фонтан морозного пара:

– То же можно сказать обо всем Севере. Найдется ли между Кринной и Белой хоть один клочок земли, в какой-то момент не политый кровью?

– Не настолько обильно, как здесь, – возразил Трясучка. – Это была величайшая битва, какую только видел Север. На этом холме, где мы стоим, располагалось знамя Черного Доу. Скейл был вон там, тогда еще с обеими руками. – Он указал вниз, на белые поля справа от них, перерезанные черными стенами, усеянные черными деревьями. – И Бродд Тенвейз, и Кейрм Железноголовый, и Глама Золотой, и Коул Ричи – там, левее, в Осрунге.

Дождавшись, пока Рикке вскарабкается к ним, он тут же повернулся и полез дальше вверх.

– Все до единого теперь вернулись в грязь.

– Что ж, – хмыкнула Изерн, опираясь на свое копье, как на посох, – звание боевого вождя чревато большим риском, но и немалым вознаграждением.

– Маршал Крой был на той стороне, – продолжал Трясучка, – с тысячами союзных солдат. И твой отец тоже был с ним. Три красных дня мы пережили тогда. Люди бились здесь из последних сил, сражались за каждый шаг. Убивали и умирали за каждую пригоршню земли.

Он снова нахмурился, оглядывая пространство тихой, хрусткой белизны, простиравшееся кругом вплоть до затянутых туманом болотистых пустошей, и покачал головой, словно не мог что-то уместить в своем сознании:

– А теперь… даже и не скажешь. Прошло несколько лет – и словно ничего не было. Просто поля.

– Ты что-то разговорился, – заметила Рикке. Она не помнила, когда в последний раз он произносил столько слов за один вечер.

– Наверно, это потому, что мы снова здесь. Все стало вспоминаться… – Трясучка шагнул через бровку холма на плоскую вершину и нахмурился, глядя в сторону круга огромных камней, которые называли Героями. Черные на фоне белесого неба, они торчали словно зубцы в короне великана. – Плохое и хорошее.

– Ну, теперь-то мы можем без проблем водрузить тут твой флаг. – И Корлет воткнула в снег свернутый штандарт Рикке с изображением Долгого Взгляда. Лицо девушки было в розовых пятнах от холода.

Один из камней был обломан на середине, пара других за прошедшие века повалилась на землю. Еще один, со срезанной верхушкой, был расколот пополам трещиной, словно ему нанесли могучий удар исполинским молотом. Рикке шагнула к ближайшему и принялась оббивать об него снег со своего сапога. Во имя мертвых, вот это исполин! В четыре человеческих роста или еще выше, с шапкой снега на верхушке, в потеках сырости, испещренный лишайниками, поросший мхом…

– Как они затащили сюда наверх эти гробины? Я сама-то сюда еле залезла!

Ее лицо осунулось, а в груди саднило от зимнего воздуха, но тело было все липким и горячим после подъема, так что она никак не могла решить, то ли закутаться в плащ поплотнее, то ли, наоборот, скинуть его с себя.

– Вот здесь Черный Доу дрался с Кальдером. – Трясучка стоял на краю круга камней, глядя внутрь, на покрытую снегом площадку, заросшую спутанным бурьяном и колючками. – Один на один, до смерти.

– Ага, и ты смухлевал, – вставила Изерн. – Это ведь ты долбанул Черного Доу по затылку вот этим самым мечом, который сейчас у тебя на поясе! Поэтому Кальдер стал Черным Кальдером и захватил в свои руки Север, и отдал Скарлингов трон своему братцу, а тот отдал его своему племянничку. – Она оттопырила нижнюю губу и поскребла горло. – Так что, если подумать, это ты во всем виноват!

Трясучка нахмурился, глядя на серую рукоять своего меча, потом поглядел на Изерн.

– На тот момент Кальдер казался лучшим выбором.

– А сейчас?

– А сейчас, – перебила Рикке, – нет никакой возможности изменить все, что было сказано и сделано с того дня, и исправить все, что запуталось и перекосилось. Это не вопрос правильного или неправильного выбора – не больше, чем когда дует ветер или падает снег.

Она осторожно, словно дотрагивалась до спящего пса, положила ладонь на один из камней. Может быть, она надеялась, что ее Долгий Взгляд откроется и покажет ей скрытую истину, – но если здесь и была высокая магия, то она давно выветрилась. Ну или у Рикке не было ключа, который мог бы ее открыть. Камень оставался просто камнем.

Корлет вытащила фляжку, сделала небольшой глоток и пустила ее по кругу.

– Похоже, твоего друга еще нет.

– Он мне не друг, – отозвалась Рикке, тоже делая глоток.

– В таком случае мы еще успеем отвалить, пока он не пришел, – сказала Изерн. – Ты захватила Уфрис без его помощи, захватила Карлеон без его помощи, захватила половину Севера без его помощи – и вот теперь он подкатывается к нам, обнюхивая углы, словно барсук в курятнике! Тебе не нужна его помощь, чтобы заполучить в свои руки вторую половину.

– Поглядеть, как все складывается, так она может понадобиться, чтобы удержать в своих руках первую.