Саша подошел к парадной. Не прошло и минуты, как дверь парадной открылась и вышла Алина. В один миг парень приблизился к девушке и со словами: «Что ты себе позволяешь, сучка?!» вынул из кармана правую руку и замахнулся, как будто хотел нанести ей пощечину. Она смотрела ему в глаза не шевелясь. Рука парня зависла на мгновенье в воздухе, но… потом резко опустилась. Он развернулся и направился в темноте к машине Глеба.

Саша еще не знал, чем обернется для него этот глупый поступок. Ведь один непонятный для нас поступок со стороны любимого человека может сделать этого человека чужим.

Не прошло и минуты, как Саша ушел, а Алина уже была в своей комнате с включенным светом. В углу комнаты стояли чемоданы и пакеты с вещами. Один пакет она уже успела разобрать. Девушка подошла к одному из чемоданов, расстег нула его и начала в нем что-то искать.

Спустя некоторое время на полу лежало разорванное пополам бумажное сердечко, то самое, которое Саша когда-то ей подарил в кафе «Место встречи», и были разбросаны кусочки порванного листа со стихотворением, которое он ей написал, когда они позапрошлым летом пили шампанское в квартире его отца. Алина подошла к дивану с темно-синим пледом и взяла лежащую на нем коричневую сумочку – новогодний подарок от Саши. Вынув все содержимое из сумочки, она выбросила ее в мусорное ведро.

Войдя обратно в комнату, Алина остановилась в дверном проеме и посмотрела на пол – на нем валялись кусочки разорванной бумаги. Когда-то для нее эти бумажки играли огромную роль, но теперь были всего лишь мусором, от которого нужно было избавиться, и избавиться навсегда. Ее сердце было спокойно, а внутри нее была пустота. Она все для себя решила, и в этом ей помог он своим поступком. А раньше Алина и подумать не могла, что он способен на такое… Но вот она, реальность, и окончательное разочарование… Действительность смерчем пронеслась по ее дому под названием «ожидание», полностью разрушив его…

Девушка выключила свет в комнате. Стало темно. Она легла на диван и посмотрела на потолок. Настала полная тишина, но ей слышался голос Саши: «Что ты себе позволяешь, сучка?!» Эти слова крутились в ее голове, отказываясь исчезнуть. И все же она верила… Верила до одного момента…

До этого момента Алина старалась убеждать себя в том, что их чувства можно еще спасти и вернуть, несмотря ни на что. И она в это с трудом, но еще верила. Однако эта вера, напуганная одним замахом, вмиг улетела, словно птица, которую спугнули, и которая вряд ли когда-нибудь вернется.

Алина закрыла глаза, чувствуя, как потяжелели ее веки. Стало еще темнее. Она вспомнила один случай из детства. Ей тогда было около семи лет. Одним осенним вечером маленькая девочка сидела в своей комнате и играла в куклы, когда до нее донеслись громкие голоса родителей. Встав, она направилась на кухню, откуда доносились голоса, – ей хотелось узнать, что происходит. Когда девочка дошла до кухни, дверь которой была раскрыта нараспашку, она увидела папу, стоявшего к ней спиной, и маму, которой не было видно за фигурой любимого папы. Маленькой Алине было трудно дышать воздухом, пропитанным запахом алкоголя. Девочка не понимала, что происходит. Папа что-то кричал, а мама что-то испуганным голосом отвечала. Вдруг он взмахнул своей тяжелой рукой (Алина знала, какие сильные у папы руки, ведь он так легко поднимал ее, а потом прижимал к себе, целуя и смеясь) и ударил маму по лицу. Та упала на пол и зарыдала. Тогда он, как будто чувствуя, что ктото сзади стоит, обернулся и увидел свою маленькую дочурку в белом платьице, которая смотрела на него непонимающими глазами… Алина открыла глаза в темноте и повернулась на бок. Боже мой, как это было давно… По ее щеке скользнула слезинка…

XVI

Минули выходные, и настала последняя холодная неделя ноября. Уходящий ноябрь все чаще прятал солнце за серыми облаками, которые всем своим видом обещали осадки, но лживые тучи часто рассеивались, и тогда лучи небесного светила пробивались на замерзшую землю, хотя бы ненадолго согревая ее. Только солнечный свет уже был бессилен перед холодом, который нагоняла стоящая у порога зима.

В последнюю учебную неделю ноября Алина и Саша совсем перестали общаться. Они даже не здоровались при встрече в университете, пытались держаться друг от друга на расстоянии. И казалось, что это может продолжаться целую вечность, если бы ни один звонок. Алина позвонила Саше вечером в пятницу и сказала, что ждет его для важного разговора в 23:00 у себя на съемной квартире. Парень пообещал быть в назначенное время.

Почти 23:00. Спустя неделю Саша, одетый опять в синий спортивный костюм, с букетом красных роз, подходил к дому на Серебристом бульваре. Только, в отличие от той пятницы, в эту было гораздо холоднее, температура воздуха опустилась за ноль, а сплоченные между собой угрюмые тучи вновь обещали снег, который уже был утром, но до вечера успел растаять.

Пока Саша шел, ему вспомнилась октябрьская история с гостиницей, но он пытался о ней не думать; тогда ему так и не удалось подарить цветы Алине. «Не дарил цветов, когда у нас было все хорошо, а теперь, когда хуже некуда, вот, пожалуйста, букет на последние деньги, – он усмехнулся своим мыслям. – Плевать, что должен ноябрьскую плату за съем квартиры, плевать, что денег совсем не осталось, да и плевать, что и занять не у кого… Даже у Артема, он уже на чемпионате мира по танцам… Да ладно, хотя бы с Алиной помирюсь», – пытался оптимистично размышлять парень.

Подойдя к парадной, Саша набрал номер квартиры на домофоне. Через мгновение он зашел внутрь слабо освещенного подъезда. Оказавшись на первой лестничной площадке, парень начал присматриваться к номерам квартир. По его телу пробежала легкая дрожь волнения. Увидев нужный номер, Саша подошел к двери и хотел нажать на звонок, но она уже отворилась. Перед ним стояла Алина в белом коротком халатике, ее волосы были собраны в косичку. Девушка сделала пару шагов назад, и Саша зашел в квартиру. Он закрыл дверь и протянул ей букет со словами:

– Это тебе, извини меня за прошлую пятницу.

Она знала, что он, не сумев простить самого себя, чувствует вину, потому просит у нее прощения. Девушка почувствовала жалость к нему, но тут же запретила себе быть слабой.

Алина взяла цветы и нравоучительно произнесла:

– Лучше поздно, чем никогда.

Пока Саша снимал верхнюю одежду