Продолжая смотреть в окно, она спокойно ответила:

– Потому что я такая, – она взглянула на Сашу. – Что же, и ты был хорош на прошлой неделе. Теперь узнали друг о друге больше. И это уже не даст построить нам новых отношений, и поэтому нам нужно расстаться. Прими это как мужчина.

Привычный голос, все те же глаза, верхняя губка менее подвижная при разговоре, чем нижняя, – все это было Саше так знакомо в Алине, и это все он раньше любил в ней, но сейчас ему было противно слышать и видеть ее.

– Знаешь, я признаю, что был не идеален, – начал Саша, – но это не значило, что я не любил тебя, черт возьми!

Он встал с дивана.

– А ты говорила, что любишь меня, и при этом лгала! Да еще и изменила! – он почти кричал, чувствуя жар внутри себя. – А я-то думал, что это ты приезжала последние месяцы ко мне всего пару раз. А ты, похоже, изучаешь языки иностранцев на своей гребаной работе?!

Саша подошел к столу, скинул вазу с цветами на пол, и та разбилась на кусочки.

Он вышел из комнаты, а девушка, не обращая на него внимания, осталась неподвижно сидеть на подоконнике, глядя в окно.

В прихожей Саша быстро оделся, оставив шапку в кармане куртки, и выбежал из квартиры, громко хлопнув дверью.

Саша оказался на улице. Падающий снег уже застелил улицу белым покрывалом. Несмотря на ночной холод, парень расстегнул куртку и пошел, куда глаза глядят. Он был полон гнева, разум помутился, и в голове крутились только ее слова.

Идя по заснеженному тротуару, среди белых деревьев, он, опустив голову, обдумывал неприятный вечер, проведенный у Алины. И как все так вышло? Хотел извиниться за свой глупый поступок, вспылил, бывает… А она заявляет, что мы расстаемся… И это в самый сложный момент, когда у него нет работы и он по уши в долгах, черт возьми! А раньше она в сложных для него ситуациях помогала и говорила, что любит… Любит… Пустые, паршивые слова! И не больше! Любила, любила, а потом – нате, и больше не любит! Очень круто! Да, он не идеален, но к кому он испытывал те чувства, из-за которых пришлось мучиться, терпеть лишения, от многого отказаться?! К той, что оказалась недостойна этого! Да и чего может быть достойна та, что в промежутке между отношениями с ним и этим Димой успела прямо на работе переспать с каким-то парнем, а летом еще и изменить! Прямо как… Черт, не хочется об этом даже думать! Да уж, как же паршиво и отвратительно… Считал, что она достойна лучшего, когда испытывал первые чувства к ней. И считал, что достойна доверия… Чертово доверие! Оно оказалось бредом, чертовой иллюзией! Лгала с самого начала, паршивая девчонка! И как же мог позволить себе доверять ей, позволить себе испытывать к ней чувства?! Подлая сучка! Но кто же знал, что она такая… Саша помотал головой, до сих пор не веря в то, что сегодня узнал. Полнейшая хрень… Но как же погано на душе! Погано осознавать, что с первых дней девушка тебя обманывала, обманывала больше года, да еще и изменила! Саша сжал кулаки, стиснул зубы, а его ноздри начали сильно раздуваться от тяжелого дыхания. Он поднял голову: пустынная белая улица, медленно падающие на землю хлопья снега, свет от бездушных фонарей, пара человек, идущих вдалеке. Слева от него был дом, к которому примыкала водосточная труба. Приметив трубу, Саша, сжав сильнее кулаки, направился к ней.

Оказавшись перед металлическим водостоком, он сделал глубокий вдох, сжал что есть мочи челюсть и… нанес несколько сильных ударов – прямой левый, прямой правый, боковой левый, боковой правый. Труба всмятку. Люди, что шли впереди, перешли на другую сторону дороги.

Саша почувствовал бессилие, от которого ему захотелось присесть.

Как же сложно терять того человека, на которого было потрачено столько чувств, эмоций и времени…

Он присел на корточки, опустив голову. С пальцев рук алыми каплями медленно стекала кровь, оставляя красные следы от страданий на заснеженном тротуаре.

Через минуту парень встал и пошел дальше. Его ватные ноги еще просили где-нибудь присесть и отдохнуть. И как только в его поле зрения попала скамейка, Саша направился к ней.

Сев на скамейку, парень снял окровавленными руками куртку – ему было очень жарко – и положил ее рядом с собой. Затем, наклонившись вперед, начал рассматривать свои кровоточащие раны на костяшках пальцев рук.

– Вы так простудитесь, молодой человек.

Саша поднял голову: справа от него стоял старик в черном плаще, в черной фетровой шляпе на голове, в очках, с густой белой бородой. Парень промолчал и опять вернул взгляд на израненные руки. Через мгновение боковым зрением увидел, что старик сел справа от него.

– Подрался или, быть может, страдания ради чувств? – спросил старик, рассматривая разбитые руки парня.

– Не могу поверить, что она так легко меняла парней, да еще и изменила… – слабым голосом произнес Саша себе под нос.

– Если человек не видит безнравственность, это не значит, что ее не существует.

– Черт! Но я и представить не мог, что она такая!

– Неудивительно, как ты мог поначалу думать о ней плохо, когда был увлечен влюбленностью? Но нужно помнить, что влюбленность для любви – это детство для жизни, такое же неосознанное, – спокойным голосом ответил старик.

Глядя в одну точку на земле, Саша продолжил:

– Она говорила, что любит меня… И я потом понял, что люблю ее… И добивался сохранения любви между нами… – Добиваться можно только уважения, а не любви.

Саша посмотрел на старика. Тот вытащил из кармана пачку сигарет и зажигалку, не торопясь закурил, а потом про должил:

– Многие люди путают влюбленность с любовью. Чувствуя неосознанную влюбленность, говорят «Я тебя люблю», и это неправильно. Так же нельзя полюбить с первого взгляда, можно только влюбиться. Влюбленность руководствуется первым впечатлением, любовь – познанием человека. А истинная любовь познается разумом спустя время.

Саша усмехнулся.

– Как раз из-за разума у нас и начались проблемы в отношениях.

Старик выпустил сигаретный дым изо рта и, рассматривая заснеженные деревья, ответил:

– Иногда чувства затмевают разум, иногда разум затмевает чувства, но они должны быть в гармонии. Разум помогает осознать чувства, а осознанные чувства должны стать основой любви.

Саша задумался на несколько секунд, а потом, отрицательно помотав головой, сказал:

– У нас нет уже любви. Черт, да и после всего, что я узнал о ней, не хочу, чтобы во