Марков осмотрелся. Никого. Только луна стала свидетелем свершившегося убийства. Вытащил из обшивки кинжал. Красивая вещь. Такие кинжалы продаются на базарах в Йемене: рукоять сделана из рога носорога (по поверьям, придает его обладателю неслыханную мужскую силу), обрамлена золотом. Сразу видно, что кинжал очень старинный и выполнен очень искусным мастером. В Йемене такой кинжал передается от отца к старшему сыну, так что купить его можно только за очень большие деньги. Он может стоить пятьдесят тысяч долларов, может и сто.

Выходит, что этот парень не филиппинец, а из Йемена, а значит, дело несколько осложняется.

Монотонно работал двигатель. Было в этих звуках нечто успокаивающее. На борту сухогруза имеется автоматическая система определения, так что за его передвижениями четко наблюдают с берега. Марков понимал, что на перехват сухогруза идет крупное судно, на которое будут перегружены крылатые ракеты. А их, как ненужных свидетелей, просто скормят акулам. Ничего особенного не произойдет, просто в безбрежном океане исчезнет еще один торговый корабль. В год их пропадает около двух тысяч, так что на одно исчезнувшее судно будет больше, только-то и всего.

Как известно, в океане случается всякое.

Неужели нет никакого выхода? Хотя почему же нет...

Федор уверенно прошел в рубку. За штурвалом, зорко всматриваясь в темень, стоял старший помощник. Сняв с пожарного щита топор, Марков подошел к автоматической системе определения и что есть силы ударил по пластиковой коробке. Крышка брызнула мелкими черными осколками.

– Капитан, что вы делаете?! – ошарашенно закричал старший помощник.

По его расширенным от ужаса глазам было понятно, что он усомнился в рассудке капитана.

– Так надо, Алекс, – спокойно сказал Марков, замахиваясь для очередного удара.

Следующий удар перерубил провода автомата. С экранов слежения исчезла крохотная зеленая точка под названием сухогруз «Галия».

Собрав осколки в пластиковый пакет, Марков бросил его в море. Вот так будет понадежнее.

– Капитан, скажите, что происходит? – сурово попросил старший помощник.

Последний год они работали вместе, через многое прошли, помощник был из тех парней, на которых можно было положиться. Сейчас Марков отчетливо понимал, что их дружба подвергается серьезным испытаниям.

– Хорошо... Тебе говорит что-нибудь такая вещь, как «Х-55»?

– Это российская крылатая ракета.

– Совершенно верно. Так вот, эти крылатые ракеты находятся у нас на борту в контейнерах. Пятьсот тонн, никак не меньше! Представляешь, сколько их там? – Лицо Алекса мгновенно помертвело. – Ты можешь понять, что будет с нами, когда мы доставим этот груз по назначению?

– Представляю, – убито отреагировал Алекс.

Наверняка в эту минуту он проклинал себя за то, что поддался на уговоры капитана выйти в незапланированный рейс. Перед самым отходом он обмолвился о том, что на ближайший месяц у него были совершенно другие планы: хотел вместе с сыновьями отправиться в Париж.

– Нас просто потопят в море, как котят. Никто даже не узнает, в каком именно месте от нас избавились. – Кивнув на разбитый прибор, добавил: – Теперь мы будем невидимы.

– Но как вы узнали об этом?

Старший помощник был не из тех людей, что довольствуются односложными ответами. Лучше сразу дать ему понять, что всецело ему доверяешь, иначе нельзя. Вместе влипли в это дерьмо, на пару придется и выкарабкиваться.

– Мне эта затея с ящиками сразу не понравилась, да и провожающий какой-то уж скользкий был тип. Вот я и решил посмотреть, что же там в контейнерах. А тут слышу – за спиной шорох. Оглянулся, а там филиппинец с кинжалом. В общем, не прояви я расторопности, так он меня зарезал бы, даже не дрогнув.

– Насколько я понимаю, на борту его больше нет?

– Нет.

– Остались какие-нибудь следы? У команды могут возникнуть вопросы.

– Ничего нет, я осмотрел. Можно будет сказать, что он просто случайно вывалился за борт. Сам понимаешь, такое случается, был неосторожен.

– Понимаю, капитан, можете на меня положиться. Вот только, что нам делать с грузом? Что сказать команде? Не можем же мы просто причалить к берегу и уйти!

Вопрос, который Марков уже не раз задавал себе, оставляя его без ответа, теперь прозвучал из уст помощника почти приговором.

– У нас еще есть время поразмыслить.

– Его не так уж и много, – мягко возразил помощник. – Утром уже может быть поздно. Матросы начнут задавать неприятные вопросы. И где гарантия, что у филиппинца не было сообщника?

Куда ни глянь, помощник был прав. Собственно, он и сам думал точно так же.

– Знаю только одно, нам не следует идти в порт назначения... Нас там ждут… большие неприятности.

– Нам не надо ничего рассказывать экипажу. Надо вести себя так, словно ничего не произошло, – сказал старший помощник. – В двух днях пути отсюда Аден. Там не принято задавать лишних вопросов. Как только мы войдем в порт, нам надо разойтись – каждый в свою сторону – и навсегда позабыть о том, что произошло на судне. И благодарить бога за то, что мы так легко отделались.

Старший помощник слегка подрабатывал штурвалом, стараясь держаться намеченного курса. С души малость отлегло, Алекс говорил дело, возможно, что когда он проснется на рассвете, то на возникшую проблему посмотрит совершенно другими глазами.

– Пожалуй, ты прав. Давай так и сделаем.

– Мистер, вы бы отправились в каюту и как следует отдохнули. Советую вам принять рюмку бренди, после нее особенно хорошо спится. И не волнуйтесь, вахту я отстою, накануне я хорошо отоспался.

– Спасибо, я так и сделаю. Сегодня у меня был чертовски тяжелый день, – шагнул Марков к выходу.

– Капитан, – окликнул помощник, заставив Федора обернуться.

– А что если нам попробовать продать наш груз? Мы неплохо заработаем, а желающих купить его всегда найдется немало. Хлопоты с поиском клиентов я беру на себя.

– Не о том ты говоришь, – нахмурился Марков, – нас тотчас отправят на дно, если узнают, какой груз мы везем. Это не по нашим возможностям – оружием занимаются серьезные люди.

Пожав плечами, помощник сказал:

– Не берите в голову, капитан, я так… пошутил…

Вернувшись в каюту, Марков открыл бутылку пятнадцатилетнего бренди, налил себе целый стакан и, выдохнув, выпил его в два глотка. В голове загудело. Плюхнувшись на кровать, он натянул на себя одеяло и скоро забылся глубоким сном.

Мягкий свет падал на лицо Лидии, делая ее кожу матовой, скрывая мельчайшие морщинки у подбородка. Закрыв глаза и приоткрыв рот, она ритмично устремлялась навстречу его движениям, не сбившись ни разу. В какой-то момент Роману захотелось приподняться, чтобы получше рассмотреть ее лицо, становившееся в эти минуты невероятно одухотворенным, но женщина хищно, почти по-звериному, притянула его к себе, будто добычу, оставив на спине царапину. Еще один толчок, невероятно сильный, который просто обязан был разодрать ее нутро, и в этот самый момент Лидия достигла кульминации: ее ногти болезненно впились ему в плечи, и она, приподнявшись, протяжно застонала. А затем, расслабившись, безвольно упала на постель. Гальченко хотелось насладиться каждым ее движением, угадать по губам все эмоции, которые она переживает в этот момент, но неожиданно его самого накрыла волна наслаждения, и, уже не справляясь с желанием, он сжал Лидию в своих объятиях и затих, уткнувшись губами в ее шею.