слабее, серее (серый чорт – мой чорт, и я его неправильно объектрировал), чем Вы обо мне думаете.

Но боюсь отвлеченностей в письмах (т. е. слов, способов выражаться отвлеченно, потому что сущность-то реальнейшая). Лучше о простом и не менее важном? И вот самое важное: были Вы влюблены? Я знаю, что это трудно в 16 лет, но все-таки? Не думайте, что этот вопрос я задаю легкомысленно. Ведь тут опять-таки глубочайший узел всех наших новых религиозных переживаний. Тема о поле, о брачной любви есть одна из трех главных наших тем: 1) личность – дух и плоть, 2) пол, 3) общественность.

В категории пола человек сразу воплощается, реализуется, становится из отвлеченного конкретным.

Но если не хотите, не отвечайте. Я понимаю, что иногда не следует отвечать на такие вопросы даже самым близким людям. Только, повторяю, не думайте, что с моей стороны задал легкомысленно.

Ваш брат один из замечательнейших людей, каких я встречал в моей жизни. Если будете писать ему, напишите, что я его не забыл и никогда не забуду. <…>

Ну а Вы какая? Попробуйте-ка себя описать так же, как я себя описал. А знаете, Вы пишете письма, как истинная женщина, несмотря на Ваши 16 лет. Тонко и грациозно. Ну, а я не умею. Простите!

Нет, пока еще не молился за Вас. Но теперь помолюсь непременно и от всего сердца. Этому верьте! И Вы за меня помолитесь…»

В дальнейшем в одном из писем Мережковский признается:

«Милая, зачем у вас все “грусть и муть”? Пусть будет светло хоть на минуточку, когда это прочтете. Ведь я у вас есть, ведь я Вас люблю. Чем больше живу, тем больше чувствую, что люблю. И радуюсь, [все больше] что я Вас так ни за что полюбил».

Ольга Флоренская была не единственным «любовным» адресатом Мережковского. Сохранилась весьма романтическая, порой откровенно-фривольная переписка Мережковского и второй жены Минского Людмилы Вилькиной.

Так что не только у Зинаиды Николаевны были «огненные» полеты-влюбленности, но и ее супруг тоже мог испытывать сердечное волнение… Даже как-то проговаривается Зинаида Николаевна и о вполне плотском чувстве мужа к одной женщине, проговаривается с досадой…

Когда они вернулись в Россию, то окунулись в литературные и общественные дела…Мережковский становится редактором беллетристического отдела журнала «Русская мысль», где печатается Гиппиус.

Война, начавшаяся в 1914 году, воспринималась ими как страшное, губительное событие, потому что каждая война несет в себе «зародыш новой войны». Февральскую революцию супруги восприняли восторженно, мечтая о коренных изменениях в России. Октябрь был ими не принят…

Вместе с Философовым супруги покидают Россию, перейдя польскую границу. Они обосновываются в Варшаве, печатаются в газете «Свобода». После подписания Польшей мира с Советской Россией Гиппиус и Мережковский покидают страну. Философов там остается, и отныне их пути расходятся. Они перебираются во Францию и живут там. У них появляется постоянный секретарь Злобин, который в чем-то заменяет Философова. Жизнь и активность постепенно угасают, хотя Мережковские и принимают у себя людей, но круг русских эмигрантов – узок, и ведут они зачастую – плачевное состояние.

Большевиков они не простили, и, видимо, этим объясняется тот факт, что Дмитрий Мережковский приветствовал Гитлера, когда тот напал на Советский Союз. Хотя известный филолог и биограф Дмитрия Мережковского Юрий Зобнин отрицает это. «Легенда гласит, что после вторжения Германии в СССР Мережковский выступил по парижскому радио, приветствуя начало освобождения России из-под власти большевиков и “сравнивая Гитлера с Жанной д’Арк, призванной спасти мир от власти дьявола» (Ю.К. Терапиано), после чего оставшиеся в Париже русские эмигранты устроили старому писателю бойкот.

На самом деле все было с точностью до наоборот.

Мережковский действительно произнес речь, в которой упоминались Гитлер и Жанна д’Арк, но не по радио в Париже в июне 1941 года, а в отеле «Maison Basque» в Биаррице, вполне традиционным, «приватным» образом на его юбилейном чествовании 14 августа 1940 года. В эти месяцы как французы, так и русские эмигранты находились под впечатлением речи Шарля де Голля, произнесенной 18 июня 1940 года в Лондоне, куда улетел генерал, восставший против маршала Пэтена, заключившего перемирие с немцами, для организации французского Сопротивления. «Юбилейная» речь Мережковского, разделявшего тогда общее воодушевление, была вполне «голлистской».

«На огромной террасе нашего отеля, – вспоминала Н.А. Тэффи, – под председательством графини Г. собрали публику, среди которой мелькали и немецкие мундиры. Мережковский сказал длинную речь, немало смутившую русских клиентов отеля. Речь была направлена против большевиков и против немцев. Он уповал, что кончится кошмар, погибнут антихристы, терзающие Россию, и антихристы, которые сейчас душат Францию, и Россия Достоевского подаст руку Франции Паскаля и Жанны д’Арк».

Об истинном отношении к России Зинаида Гиппиус когда-то написала в своем стихотворении.

Она не погибнет, – знайте!

Она не погибнет, Россия.

Они всколосятся, – верьте!

Поля ее золотые.

И мы не погибнем, – верьте!

Но что нам наше спасенье:

Россия спасется, – знайте!

И близко ее воскресенье.

Дмитрий Сергеевич Мережковский скончался 7 декабря 1941 года. Гиппиус пережила супруга. Она умерла 9 сентября 1945-го. За два года до смерти она начала писать книгу о Мережковском, как бы выполняя его завет: «Люби меня не для себя одной»…

«О возраст осени! Он мне дороже юности и лета»

Сергей Есенин и Айседора Дункан

Эта яркая пара c момента своего возникновения приковывала к себе внимание. Она вызывала разные чувства – от восторга до скрытой ненависти. Многие гадали, что могло соединить Сергея Есенина – известного русского поэта со скандальной репутацией, и Айседору Дункан, великую танцовщицу, признанную во всем мире, к тому же старше его на восемнадцать лет?

Сама история знакомства и тот путь, который вел их друг к другу, с одной стороны, закономерен, с другой – уникален. Каждому из них в отдельности пришлось пройти через многое, прежде чем достичь славы и признания.

Но все же некая неумолимая звезда или рок соединил их, невзирая на всю разность судеб и непохожесть характеров.

Что есть правда в их отношениях, что ложь? Ведь этот роман не был романом двух молодых людей, которые только что вступили на свой жизненный путь. Это была любовь уже сложившихся людей. Любовь, которая с самого начала находилась под пристальным вниманием окружающих…

В своих мемуарах Айседора Дункан писала так:

«Как можем мы написать правду о самом себе? Да и знаем ли мы