Едва я так подумал, как выяснилось, что меня просто загоняли в угол. Удар слева — я увернулся, не обращая внимание на все раны. Удар справа — я перекатился, даже забыв про проколотое плечо. А потом мне в грудь прилетела атака, в тот самый момент, когда я даже увидеть ее еще не успел — хутхэн треснул меня лапой, словно кот мышь, на миг обездвижив и выбив дух. Да, теперь я стал хорошо понимать это выражение. Когда тебе нечем дышать, а из глаз чуть ли не в прямом смысле сыплются искры, чувствуешь себя именно так. А демон тем временем вновь занес свою лапу для очередного удара. Скорее всего, последнего, потому что его я уже не выдержу. Но я не хочу умирать, даже в тренировочном режиме! Особенно когда опасный и кажущийся непобедимым враг оказался на расстоянии ответной атаки. Ведь так? Если он может достать меня, то и я его?!

Тело сработало на инстинктах. Не знаю, каким образом я сумел вспомнить, куда именно отлетела моя дубинка, когда я падал на землю. Не знаю, как я оказался так близко к ней. Но в итоге я изобразил какой–то безумный крик, подхватил свое оружие, а потом выбросил вверх руку с дубинкой. Вверх и чуть под углом — так легче отвести удар в сторону, затратив минимум сил. Отразить — потому что, прежде чем бить самому, мне нужно было что–то делать с несущейся на меня лапой хутхэна. В итоге все вышло как на отработке с Элечкой, объяснявшей нам основы фехтования, и мой мозг очень вовремя вспомнил об этом. Вспомнил, как легко я десятки и даже сотни раз отбивал одну за одной эти простые удары сверху…

Раздался хруст — дубинка с силой врезалась в лапу монстра, и это словно вернуло мне дыхание. Руку потянуло вниз, но я, как меня и учили, крутанул ее над головой, используя инерцию, и с разгона треснул хутхэна по голове. В лежачем положении да с моими ранами это было непросто, но я смог. Адский «дикобраз» явно не ожидал подобной наглости от поверженного противника и поплыл. Достаточно для того, чтобы я успел ударить его еще раз. Теперь уже прямо между глаз!

Руку свело от боли, я зашипел, стараясь не закричать, и из последних сил откинул начавшего заваливаться на меня хутхэна в сторону. Похоже, его как минимум вырубило. Впрочем, тут я присмотрелся к своему противнику, с расколотым черепом, наверное, даже демоны не живут. Я что, победил?

Да! Губы тут же прошептали заканчивающую тренировку фразу, и стало немного легче.

Ко мне подбежали ребята, помогли встать — Ден протянул могучую руку, а Костик с Элечкой бережно приподняли мое трясущееся тело. Я было попытался отказаться от поддержки, думая, что сейчас вернусь в норму, однако ноги предательски подкосило, и я вновь чуть не упал. Хорошо, бородач вовремя подхватил. И вот что это было? Я, конечно, понимаю, что драки специально задуманы максимально реалистичными, но болит–то у меня все сейчас по–настоящему!

— Какого сатира? — я буквально выплюнул эту фразу в подошедшего ко мне Иванова.

Денис что–то говорил шепотом, пытался меня урезонить, но я так двинул плечом, что он тут же замолчал. Не перестав, правда, при этом меня поддерживать.

— Прости, Миша, но боль придется потерпеть еще минут пять, пока твоя нервная система не придет в себя, — спокойно сказал режиссер, пропустив мимо ушей мою грубость. — Да и за такого сильного противника тоже прости. Однако по–другому было никак — и для того были две причины! Первая, — Иванов пер как танк, явно даже не собираясь давать мне пискнуть, пока не выскажет все, что хочет, — ты слишком сильно верил в то, что останешься чистеньким. Это очень опасное чувство, Миша. Я знал тех, кто умирал, считая, что либо победит, не пролив ни единой капли крови, либо не победит вовсе. А кровь проливать надо — и свою, и чужую. Если, конечно, хочешь выжить и победить. По–другому никак, вариантов больше попросту нет.

— И для этого вы напустили на меня эту тварь? — сердце бешено колотилось в груди, я смотрел на Артемия Викторовича и буквально полыхал праведным гневом. — Не объяснив, кто это, как с ней бороться, чего ждать?

— Именно, — спокойно кивнул Иванов. — Тебе нужно было сломать себя, понять, что порой нет выхода. Ты либо делаешь что–то, либо умираешь. На какую–то долю секунды мне показалось, что ты выбрал второй вариант. А теперь второе… — интересно даже, каких еще гадостей мне сейчас наговорят. — Я выбрал тебя на бой с неизвестным противником, потому что верю в тебя. Никто из вас не был знаком с подобным типом хутхэнов, и, поверь, Миша, любому, даже Косте с Элей, пришлось бы умыться кровью в сражении с ним.

— Но я… — вот теперь я на самом деле не знал, что сказать.

— Я верил, что ты победишь себя, что будешь бороться, — тут Иванов перевел взгляд с меня на остальных. — И я хотел, чтобы вы все увидели это. Я ведь сам был когда–то на вашем месте на подобном уроке. Я помню, как смотрел на один из первых боев одного тощего паренька, который стал потом моим лучшим другом… Он тогда сражался с другим редким хутхэном. Я представлял себя на его месте и не видел выхода, а он не знал, что не может победить. И поэтому не сдавался. Я не знал, на что рассчитывал мой учитель, отправляя Володьку на этот бой — у него же не было шансов… И вот я сам сделал это. И опять все сработало.

Иванов как–то странно улыбнулся. Мол, чудо это, и больше нечего сказать. Как порой на представлении именно новички даже на самых нелепых третьестепенных ролях играют так, что весь зал смотрит именно на них. Всего несколько секунд, но какое это чувство!

— Спасибо, — я завершил начавшую затягиваться паузу этим простым, но важным словом.

Артемий Викторович в ответ лишь кивнул с едва заметной улыбкой. Плевать на все эти мрачные истории из прошлого — что бы ни совершил Иванов сто лет назад, сейчас он явно не тот, кем был прежде. И нам, пожалуй, с ним повезло. И так явно думал не только я — иначе как объяснить этот огонь в глазах, разгоревшийся и у Дениса, и у Элечки, и даже у Кости?

— Ну что, кто следующий? — режиссер окинул всех внимательным взглядом, напоминая, что тренировка еще не закончилась, а в одиночку на арене сразились не все.

— Давайте я теперь, — скорчив боевую гримасу, Денис вызвался на бой следующим. — Только, чур, без улучшенных хутхэнов. А то мне пока не преобразовать железо так, чтобы они его не взяли. А хочется прям равного боя!

Артемий Викторович лишь улыбнулся в ответ на эту речь, а потом жестом пригласил Дениса на ринг. Я невольно ждал какого–то подвоха, но, похоже, они закончились на мне. Иванов выбрал в качестве противника для нашего новенького обычного паяца, и бородач принялся отбивать его атаки кинжалом, предусмотрительно по моему примеру закрываясь еще и щитом. Я сначала подумал, что можно было бы просто спрятаться за стальной стеной и ждать, пока монстр–лягушка подберется поближе, но быстро понял, что недооценил его. Когда мы сражались группой, то у паяца не было места для хитрых маневров, сейчас же — он выждал момент, а потом так плюнул своим языком, что тот, как мяч, закрутился в процессе и, ловко обогнув щит, чуть не впился Денису в шею. К счастью, тот был наготове и подстраховался от подобных ситуаций с помощью кинжала. Теперь стало понятно, что с одним щитом тут делать нечего…