Он спустился во впадинку, остальные наблюдали, как он потопал правой, потом левой, всмотрелся в землю.

Некоторое время ничего не происходило, затем земля начала оседать, словно ее внизу нечто размывает. Азазель, находясь в самой середине, стоял прямой, как мачта, и опускался, как капитан на мостике тонущего корабля.

Когда его голова поравнялась с краем ямы, он посмотрел наверх и крикнул весело:

– Похоже на могилу?

– Юмор у тебя дурацкий, – сказал Михаил с сердцем. – Зачем тащили саперные лопатки?

Азазель ответил серьезно:

– У меня не настолько много сил, чтобы вот так продавливать землю до самого центра планеты. Лопатками тоже придется. Если что.

Бианакит молча соскочил к Азазелю. Аграт толкнула Михаила в бок:

– Подождешь нас здесь?

Не дожидаясь ответа, грациозно спрыгнула. Михаил поспешно слез по краю, места в вертикальной шахте меньше, чем в кабинке лифта, Азазель натужно улыбается, но лицо уже красное, на лбу выступили мелкие капельки пота, а дыхание становится все учащеннее.

– Прости, – сказала Аграт виновато, – у меня нет таких сил, ничем не могу…

Бианакит смолчал, он только воин, а Михаил развел руками. Земля под ногами продолжала опускаться, Азазель уже хрипел, капли на лбу стали крупными, а в белках глаз начали лопаться кровяные сосуды.

В какой-то момент он тяжело вздохнул. Михаил поспешно ухватил его за плечи, сам уперся спиной в стену уплотнившейся земли, иначе рухнули бы оба, голова Азазеля вообще упала на грудь.

Бианакит молча вытащил из рюкзака саперную лопатку. Михаил прислонил Азазеля к стене.

– Отдохни пока, хорошо?.. Мы тут ручками, ручками, как египтяне…

Бианакит с трудом ковырял уплотнившуюся землю, удалось углубиться на полметра, когда острие лопатки Михаила звонко ударилось о камень.

В досаде на препятствие, все трое начали окапывать со всех сторон, но плита ушла за края воронки. Удрученные, опустили лопатки, Азазель отдохнуть не успел, сказал хриплым от усталости голосом:

– Погодите… Это вполне может быть крыша.

Аграт встрепенулась, сказала с надеждой:

– Тогда как?

– Пробить тонкую дырочку сможешь?

– Не-ет…

Он вздохнул:

– Я если и смогу, то вам придется меня нести. Так, прижмитесь к стенам, а еще лучше отвернитесь…

Но даже стоя к нему спиной, Михаил видел трепещущий свет на краях ямы, воздух нагрелся, ноздри уловили запах горелого камня.

Через полминуты Азазель встал на четвереньки и припал лицом к каменной плите, заглядывая в отверстие то одним глазом, то другим, наконец озабоченно присвистнул.

– Мы не над самой вершиной купола, но… гм… все равно высоковато…

– У меня моток веревки, – сообщил Бианакит. – Пятьдесят метров.

– А в этом месте до пола не больше двадцати, – сказал Азазель. – Хорошо…

Передохнув, он собирался сам расширять отверстие, но Аграт и Бианакит ему не дали, сами прорубили, пользуясь, как говорят люди, грубой физической.

Михаил поглядывал, с какой силой откалывают камни, с неохотой признавал, что у него не было бы шансов выстоять против них, если бы пришлось столкнуться в схватке, находясь в его человеческом теле.

Азазель поглядывал, подбадривал, наконец похлопал Бианакита по плечу:

– Переведи дух. Я уже пролезу, а Аграт пусть останется, у нее все равно задница застрянет.

– У кого застрянет? – оскорбилась Аграт. – Я вся из себя миниатюрная, хоть и женщина в теле, вон Михаил подтвердит! Пойду первая! Если пролезу, то и вы точно.

– Пойдешь последней, – решил Азазель. – А то вдруг там сидит что-то с зубами? Возьмет и укусит?.. Да и знаешь, что делать последней, а то Мишка у нас кабинетный работник, архистратиг диванных войск.

Он обвязал веревку вокруг пояса, длинный конец вручил Бианакиту и Михаилу.

– Опускайте тихонько, там слишком уж черно. Была бы простая темнота…

Он протиснулся в дыру, Бианакит и Михаил потихоньку стравливали веревку, прислушиваясь к звукам из дыры. Веревка тянулась и тянулась, наконец натяжение ослабело, донесся слабый крик:

– Готово!.. Все пока терпимо, начинайте по очереди!..

Следующим спустился Бианакит, Аграт приготовилась за ним, но Михаил напомнил приказ Азазеля, и она мгновенно, хоть и без охоты, подчинилась.

Когда Михаил спустился, закрепив конец веревки, огромный зал уже освещен понизу толстыми свечами вдоль стен и посреди на множестве столиков, свод теряется в темноте, а мрачные стены отодвинуты одна от другой настолько, что можно устраивать битвы целых армий.

Азазель сказал бодро:

– Неплохо?.. Это верхний зал.

Михаил пробормотал:

– Что, есть еще ниже?.. Совсем с ума посходили…

– Желаешь что-то спрятать, – напомнил Азазель, – размещай в недрах! Туда не достигают бури, грозы, наводнения. Даже войны идут, все сжигая и разрушая, поверху… Аграт, помедленнее!.. Веревку оставь, мы сюда не жить пришли. А теперь за мной. Или лучше за Аграт? Все-таки женское чутье… Ты как насчет их чутья, Мишка?

– Можешь за Аграт, – огрызнулся Михаил, – а я пойду за тобой. Хоть полюбуюсь, когда вас там чем-то придавит.

Лестница вниз отыскалась не скоро, а когда начали спуск, Михаил понял, чему ругнулся Азазель, он шел все-таки впереди: ступени лестницы вырублены в самой стене, а с другой стороны бездонная пропасть, сами же ступеньки укороченные, идти проходится по одному, да и то прижимаясь плечом к стене.

Спускались долго, а когда наконец-то внизу показался расчерченный крупными квадратами идеально ровный пол, Михаил с содроганием понял, что это не исполинская пещера, а идеально вырубленный зал, огромный, ничем не заполненный, словно Сатан здесь проводил собрания всех демонов ада.

Свет прямо из стен, приглушенный, таинственный, слегка синеватый, Михаилу показался мертвецким. Азазель даже не замедлил шага, пошел по диагонали, подчеркнуто уверенный и даже хвастающий умением ориентироваться, хотя похоже больше на то, что бывал здесь раньше.

Через сводчатую арку вошли в длинный высокий зал, настолько высокий, что свод должен бы возвышаться над поверхностью земли, если только демоны не вздумали опасно играть с пространством, что чревато, хотя Ашмодей стал царем демонов благодаря своей власти над всеми четырьмя стихиями земли.

Стены не выглаженные, а словно состоящие из сомкнутых толстых колонн, упирающихся в потолок, зато пол идеально ровный, будто вытесан из одной плиты. Возможно, в самом деле вытесан, а этот зал вырублен в толще исполинской подземной горы из цельного камня.