из приездов на летние каникулы, родители устроили им помолвку. Она была проведена официально в церкви, куда было приглашено много родственников и знакомых. Свадьбу наметили провести в следующем году, сразу после недели невест. Но ещё до Нового Года, Ярич получил письмо от отца, где тот поведал, что его наречённая сбежала из дома с едва знакомым купцом.

Возможно, он её и не любил в полной мере, как женщину, просто детская привязанность переросла в юношескую, но предательство подруги детства до сих пор не забылось и причиняло боль. А ещё после этого он почти перестал приезжать в свой родной город. Помолвка была публичной, пригласили много гостей. Сейчас, конечно, большинство жителей городка подзабыли о его неудачной помолвке, а первое время Ярича просто бесили сочувственные шепотки за спиной.

– Я был, конечно, удивлён увидев Будину около своего дома, но ещё больше удивился, письму от моей матери, где та просила ей помочь. После всего, матушка люто ненавидела её, и я просто не понимал, почему мать написала письмо, как могла просить за Будину.

И знаешь, что оказалось? – задал вопрос Ярич.

– Письмо фальшивое? – предположил Костя.

Во время всего своего рассказа, Ярич не сводил глаз с уже пустой чашки, стоящей перед ним. Он оторвал от неё взгляд и как-то растерянно посмотрел на Костю. Видимо из-за опьянения, он плохо понимал, где и с кем сейчас находится и, только получив от Кости ответ на свой вопрос, осознал, с кем делится воспоминаниями. Ярич потряс головой, пытаясь разогнать пьяную дурь, поднялся, прошёл к дивану и, не снимая обуви, стал на нём устраиваться для сна, но, прежде чем заснуть, ответил Косте: «Да, письмо тоже подделка, как и твоя монета».

– Она сейчас вернулась в ваш город?

– Мать написала, что нет.

– Вы заметили, что у неё, как и у дочери лёгочная инфекция? Может она уже умерла где-нибудь по дороге?

– Я дал ей лекарства, и почему-то уверен, – она выкарабкается, – уже почти неразборчиво пробормотал Ярич и сразу заснул.

Костя убрал бутылку и чашки в шкаф, оставив на столе только рассыпанные Яричем серебряные монеты. Из шкафа вытащил плед, накрыл им своего учителя, сняв с него обувь, и, тихонько затворив за собой дверь, отправился в свою комнату.

После первого спасённого Костей ребёнка, за который подруга детства Ярича расплатились фальшивым золотым, следующий последовал уже через две пятидневки. Это был мальчик и тот уже весил пятнадцать килограмм, но Костя опять справился без помощи амулетов, чем несказанно обрадовал мэтра Гарвила.

Бубок, другой Древоходец школы, способный тоже переносит детей, всегда проигрывал Косте, в случае если заказчикам давали возможность выбирать из них двоих. Бубок своим видом пугал не только детей, но родителей тоже.

Ещё раз Костю, как Древоходца, использовал и мастер Ярич. На этот раз у его протеже, опять молодой женщины, имелся ребёнок с волчьей пастью и заячьей губой.

– Снова благотворительность? – поинтересовался мэтр Гарвил, когда они с Яричем зашли к нему в кабинет получить разрешение, или, точнее, поставить в известность.

– Нет, сейчас не благотворительность – оплата услуг, – ответил Ярич.

– Молодая мамочка?

Ярич молча кивнул в ответ.

– Услуги, которые оказывают, надеюсь, надлежащего качества? – слегка улыбнувшись, поинтересовался мэтр.

– Мне сложно судить: я же не такой изощрённый ценитель, как вы. Я, можно сказать, рядовой потребитель. А вот вы, мэтр, по слухам, не только ценитель, а ещё и экспериментатор, как некоторые жаловались. По крайней мере были им, когда-то.

– Ладно идите, – сразу растеряв игривость, сухо выпроводил их мэтр.

Не все дети, после перемещения с Костей, становились полностью здоровыми. Заболевания, вызванные некоторыми генетическими нарушениями, не излечивались переходом с Древоходцем, но всё же и у них на время улучшалось состояние.

Конечно, поддержание здоровья такого ребёнка за счёт переноса Древоходцами, могли позволить себе только очень обеспеченные семьи.

Так, благодаря девочке, с наследственным заболеванием органов дыхания, Костя познакомился с семьёй Касиля – владельца одной из самых крупных типографий в княжестве. У его дочки, были нарушения в работе лёгких и бронхов. Как Косте объяснили, если с раннего детства, каждый год девочку перемещать с Древоходцем, то она получит реальный шанс прожить нормальную жизнь.

Дочка владельца типографии не долго была самым именитым пациентом в его списке. Вскоре случилось событие, при котором ему пришлось учувствовать в спасении ребёнка из княжеского рода, что в дальнейшем сильно повлияло на всю его жизнь в этом мире.

В тот день племянник князя, носивший титул барона Вейского, со своей семьёй, домочадцами и слугами, выехали на пикник у реки. Как представителя княжеского рода, его сопровождала дюжина гвардейцев. Стояли последние, сравнительно тёплые деньки, перед наступающей зимой.

В программе развлечений было катание на лодках, запускание бумажных змеев и, конечно, обед на природе, с костром на берегу реки.

Из-за порывистого ветра, нагнавшего тёмные тучи, запуск змеев отменили и все пораньше уселись за столы, стараясь до дождя закончить пикник.

Только разлили вино по бокалам, как раздались крики: «Княгиня Аплита!». Флагман флота, один из самых больших кораблей княжества Либоргского, носящий имя матери действующего князя, появился на речной глади. Пусть он сейчас представился и не в полной своей красе – паруса были собраны, но барон Вейский со свитою, оставив столы, направился к берегу приветствовать проходящий корабль. На судне раздался сигнал горна, и матросы выстроились вдоль левого борта, салютуя члену княжеской семьи.

Десятилетняя дочь барона – Пиррола, вместе со всеми не побежала. Её специальный детский столик стоял рядом с местом отца, и она слышала, как, наполняя ему бокал рубиновой жидкостью, виночерпий нахваливал вино, называя его сладостно-волшебным нектаром.

Гувернантка тоже отвлеклась, заглядевшись на строй красавчиков-моряков, и Пиррола, воспользовавшись удачным моментом, сделала быстрый глоток из бокала отца.

Влекомый вёсельными шлюпками и подгоняемый течением, флагман флота быстро прошёл мимо, и участники пикника стали возвращаться к столу. Ещё не все успели рассесться по своим местам, как вдруг Пиррола свалилась со стульчика и захрипела.

К ней подбежали горничная и семейный врач, подошёл и сам отец.

– Отёк гортани! Плохое наполнение лёгких! – сообщил барону врач. – Причину не понимаю!

Некоторую ясность в происходящее внёс один из гвардейцев, охранявший место пикника: он сообщил, что видел, как Пиррола отпила из бокала отца.

Исчезновение виночерпия превратили подозрения в уверенность – в бокале был яд.

Часть гвардейцев бросилась на поиски виночерпия, а другая, вместе с бароном, поскакали в сторону ближайшей школы целителей. За ними, в лёгкой быстрой коляске, последовал врач, держа Пирролу на коленях и помогая ей дышать.

Примчавшись к школе мэтра Гарвила,