На этот раз намечался прогресс. Кэт остановилась, чтобы заглянуть в туалет.

Когда она вошла в здание, как раз закончилась четырехчасовая пара – навстречу ей хлынул яркий поток девчонок со стильными прическами и парней, похожих на Ника. Кэт успела нырнуть в туалет и теперь сидела в деревянной кабинке, ожидая, когда на горизонте прояснится. Кто-то потратил уйму времени, чтобы выцарапать на дверце почти все строки из песни «Stairway to Heaven», а это внушительное количество слов. Специализация – английский язык, как-никак.

В этом семестре у Кэт не было пар по английскому, и она подумывала сменить специализацию. Или просто переключиться с литературного мастерства на литературу Ренессанса. Это, конечно же, пригодится в реальной жизни: в голове одни лишь сонеты и художественные образы Христа.

«Если изучать что-то, до чего никому нет дела, может, тогда тебя оставят в покое?»

Она медленно открыла дверцу кабинки, для виду нажав на смыв, потом включила воду в раковине (горячую одним краном, холодную другим) и сполоснула лицо. Ей всего лишь нужно найти секретариат, затем узнать, где находится кабинет профессора Пайпер. Преподавательницы, может, там и не окажется.

Коридор почти опустел. Кэт нашла лестницу и, следуя указателям, направилась в главный кабинет. По коридору, за угол. Может, если она просто пройдет мимо секретариата, то для одного дня этого будет достаточно. Она шла медленно, прикасаясь к каждой деревянной двери.

– Кэт?

Голос принадлежал женщине, но в голову Кэт ворвалась паническая мысль: «Ник!»

– Кэт!

Она обернулась на голос и в кабинете через коридор увидела профессора Пайпер, стоявшую за столом. Та жестом позвала Кэт подойти ближе.

– Я как раз думала о тебе, – сказала преподавательница, дружелюбно улыбаясь. – Ты просто испарилась. Заходи, поговорим.

Она указала на стул, Кэт села. Очевидно, профессор Пайпер могла управлять Кэт одними жестами. Как заклинатель собак.

Профессор обошла стол и присела на него, такова была ее привычка.

– Что с тобой случилось? Куда ты ездила? – спросила она.

– Я… никуда не ездила, – сказала Кэт, сейчас уже подумывая об этом.

Слишком много для одного дня. Она совершенно не была готова выполнить то, зачем, собственно, пришла сюда.

– Но ты так и не сдала свой рассказ, – напомнила профессор Пайпер. – Что-нибудь случилось?

Кэт глубоко вздохнула, пытаясь говорить ровным голосом:

– Вроде того. Мой отец лежал в больнице. Но это не отговорка – я просто решила не писать.

На лице женщины отобразилось удивление. Придерживаясь за край столешницы, она подалась вперед.

– Но почему, Кэт? Мне так хотелось посмотреть, что у тебя вышло.

– Я просто… – Кэт на пару секунд замешкалась. – Я поняла, что не создана для писательства.

Профессор Пайпер недоуменно заморгала и запрокинула голову:

– О чем ты? Ты создана именно для этого. Ты как выкройка «Баттерик», Кэт. Ты обязана заниматься как раз этим.

Пришла очередь Кэт удивленно захлопать ресницами.

– Нет… Я пыталась… начать рассказ. Я… Послушайте, я знаю, как вы относитесь к литературе фанфикшен, но именно такое мне хочется писать. В этом моя страсть. И у меня хорошо получается.

– Даже не сомневаюсь! – всплеснула руками профессор Пайпер. – Ты прирожденный рассказчик. Но это не объясняет, почему ты не завершила свой итоговый проект.

– Как только поняла, что это не мое, я не смогла заставить себя продолжить. Я просто хочу двигаться дальше.

Профессор Пайпер окинула Кэт задумчивым взглядом, барабаня по краю стола.

«Вот как это выглядит, когда пальцами барабанит психически здоровый человек».

– Почему ты повторяешь, что это тебе не подходит? – спросила профессор. – Твоя работа в прошлом семестре была превосходной. Все шло отлично. Ты одна из моих студентов с большим потенциалом.

– Но я не хочу писать свои истории! – сказала Кэт так эмоционально, как только могла. – Не хочу создавать своих персонажей и миры. Меня они не волнуют. – Она сжала в кулаки руки, лежавшие на коленях. – Меня волнует лишь Саймон Сноу. Я знаю, что он принадлежит не мне, но для меня это не важно. Уж лучше я направлю свое умение в мир, который люблю и понимаю, чем буду создавать непонятно что из ничего.

Профессор подалась вперед:

– Но нет ничего более глубокого, чем создание чего-то из ничего. – Ее симпатичное лицо стало суровым. – Подумай над этим, Кэт. Именно так поступает Бог – или мать. Нет ничего более опьяняющего, чем создание чего-то из ничего. Создание чего-то из себя самой.

Кэт не ждала, что профессор Пайпер обрадуется ее решению, но и подобного она не предвидела. Не думала, что та встанет в позу.

– У меня ничего не вышло, – сказала Кэт.

– Лучше тогда взять – или позаимствовать – чужие творения?

– Но я знаю Саймона и База. Знаю, что они думают или чувствуют. Когда я пишу о них, я полностью растворяюсь в этом, я счастлива. А когда пишу собственные рассказы, то словно плыву против течения. Или… падаю с обрыва и цепляюсь за ветку, пытаясь по мере падения создать новые ветви.

– Да! – воскликнула профессор, хватая рукой воздух перед носом Кэт, будто ловила муху. – Именно так все и бывает.

Кэт покачала головой. В глазах стояли слезы.

– Мне это не нравится.

– Не нравится? Или ты просто боишься?

Кэт вздохнула и вытерла слезы о свитер. Любой другой взрослый сейчас бы предложил ей коробку с салфетками «Клинекс». Профессор Пайпер же не сдавала позиций:

– Ты получила особое разрешение на посещение моего курса. Должно быть, ты хотела писать. И твоя работа меня восхищала. Разве тебе самой не нравилось?

– Ничто из написанного не сравнится с историями о Саймоне.

– Боже милостивый, Кэт, ты и впрямь сравниваешь себя с самой успешной писательницей современности?

– Да! – ответила Кэт. – Ведь когда я пишу о персонажах Джеммы Т. Лесли, иногда – в каком-то отношении – я и впрямь лучше ее. Знаю, как безумно это звучит, но также я знаю, что это правда. Я не бог. Я никогда не смогла бы создать Мир Магов, но я очень, очень хорошо умею манипулировать этим миром. С чужими персонажами я могу создать намного больше, чем со своими. Мои персонажи просто… наброски.

– Но в литературе фанфикшен некуда двигаться. Это провальная яма.

– Я могу писать, чтобы читали другие. Множество людей читают фанфики.

– Так ты не заработаешь себе на жизнь. Не сделаешь карьеру.

– И сколько людей делает карьеру писателя? – фыркнула Кэт.

Ей казалось, что внутри все трещит. Нервы. Сердце. Пищевод.