– Поедешь, дорогая. Ты же хотела быть со мной рядом?

– Только не там! Я хотела в Бангкок! Тогда уж я лучше сама!

Лана схватилась за ручку дверцы. Но Виталий уже успел ее защелкнуть.

– Будешь делать, что я скажу, – хлопнул он себя по карману, из которого выглядывала рукоятка пистолета. – Хоть на что-то сгодишься.

Никогда еще Шанкрит не переживал такого поражения. Он все сделал как надо.

Камень был в руках. И что?

Эти сукины дети даже не посмотрели, есть ли он в сумке у Лео. Работнички! Схватили всю компанию у банка, заглянули в сумку, увидели пачки долларов. И решили, что это и есть добыча.

Шанкрит аж зубами заскрежетал. Даже мысли о Тере ушли – их затопила кипящая лавой злость. Он их накажет. Ох как он их накажет. Но это позже. Хорошо, не успел избавиться от фарангов. А ведь хотел! С кого тогда спросишь? Неужели Леонид опять его надул и там не было камня? Или с ним сбежал мальчишка-боксер? Ничего. Он вырежет из Лео этот камень по кусочку. Из них из всех. На глазах друг у друга. Заговорят, никуда не денутся. И только потом…

Легкой смерти у них не будет, это точно.

Я проснулась от того, что кто-то снаружи возился с замком нашей двери: она открывалась туго. Сначала я вообще не поняла: где я? Что происходит?

Потом мгновенной вспышкой озарило: лжеполицейский вытряхивает на причале из сумки прямо на землю пачки долларов. Роется в них. И что-то виновато лепечет в мобилу. Потом нас везут на катере на какой-то остров, потом мы тащимся на джипе в гору, идем по темной дорожке к огромной вилле. И нас запихивают в комнату, похожую на номер-люкс в пятизвезднике. Перед смертью хоть отдохнем по-человечески. Это я Леониду так сказала. Соседу по пятизвездной камере. А вот Учителя куда-то уволокли.

Задремала я прямо в кресле. Все-таки человеческий организм удивительно адаптивный. Я читала, что некоторые приговоренные к смерти могли спать накануне казни. В кровь вбрасывается защита от стресса. Хотя, казалось бы, чем теперь опасен стресс?

Наконец дверь открылась и в просвете появились две неясные фигуры. Щелкнул выключатель, свет ударил по глазам. И…

– Машка! – заорала я и бросилась к подруге. Невысокий тупорылый таец вышел и уже снаружи снова стал возиться с замком, теперь пытаясь его закрыть.

– Ленка! А я надеялась, ты все же смогла…

Машка обняла меня так сильно, что хрустнули плечи.

Слезы потекли у меня по щекам. Только теперь я поняла, как сильно боялась, что с Машкой произошло что-то… даже сейчас невыговариваемое.

– Чему вы радуетесь? – пробурчал Леонид, выходя из спальни. Наручники с него сняли. Но он поник, сдулся, все его веселое бахвальство выветрилось, как воздух из проткнутого водяного матраса.

– Тому, что живы! – не отпуская Машки, сказала я.

– Это ненадолго! – Леонид бухнулся в кресло посреди просторной гостиной. В окно с террасы заглядывало всплывающее из моря, как подлодка, солнце. Но дверь на террасу была плотно закрыта. Внизу прогуливался охранник. Очевидно, он сторожил нас всю ночь.

Забравшись с ногами на бежевый диван и все еще держась друг за друга, мы с Машкой быстро обменялись своими историями. Машка в отличие от меня была деловита.

– Леонид! – позвала она. – Иди сюда. Будем совещаться. Лично я помирать здесь не собираюсь. Давай быстро: что за человек нас похитил? Чего хочет?

Леонид нехотя сказал:

– Оно вам надо? Меньше знаешь… Хотя… Уже значения не имеет. Шанкрит, он же крутой наркобарон, ищет камень, который был сначала у него, потом у меня. Изумрудный Будда. Его потом эти лжеполицейские забрали.

– Не было там камня! – сказала я. – Най с ним убежал. Я видела, как Ми ему что-то в руку впихнула.

– Странно, – задумчиво протянула Машка. – Ми ведь вроде ясновидящая. Как это она не поняла, что полицейские – фальшивые?

– Да все она поняла, – хмыкнул Леонид. – Она и есть любовница Шанкрита, которую хлебом не корми, дай кого-нибудь убить. Слышал я про нее. Но не думал, что это… Наверное, играет в свою игру. Вот я был идиот.

Зеленые глаза Леонида затуманились, будто бутылочное стекло покрылось слоем пыли. И он вдруг очень серьезно сказал:

– Простите, девчонки. Я не думал, что все так… Лена! Извини дурака. Ты мне правда понравилась. Я думал – съездишь, заработаешь. В крайнем случае – выкрадут у тебя ключ… Честно, не хотел такого конца.

От этого его предсмертного извинения я опять хлюпнула носом. Неужели все так плохо? Но Машка жестко его прервала:

– Хватит сопли мотать! Не думал! Отлично ты знал, к кому нас посылаешь. И что они могут сделать. Просто бросил нас им, как кусок мяса. Чтобы отвлечь от себя внимание.

– Думай как хочешь.

– Нет уж. Ты думай. Решил вот так сдаться, чтобы нас тут всех поубивали? Ну-ка соберись! Виталий как? Умный парень?

– Нормальный. А что?

– Я сказала ему, что мы в порту. Если не дурак, может нас найти. А пока надо использовать мой любимый прием.

– Сиськи? – быстро, как первая ученица, спросила я.

– Сиськи не сработают, – вздохнула Машка. – Тянуть время. Леонид, тебе есть чем торговаться?

– В смысле?

– В смысле, есть у тебя что-нибудь, что могло бы этого Шанкрита заинтересовать?

– Нет. Был только тот самый изумруд.

– Шанкрит сейчас камень видел?

– Нет.

– Угу. Тогда слушай меня! Сцену будем репетировать. Всю жизнь мечтала стать драматургом и режиссером в одном лице.

Прошло минут двадцать, прежде чем входная дверь снова открылась. Зашел «полицейский»: тот самый, в слишком тесной, явно с чужого плеча форме. Я наконец вспомнила: он был среди охранников салона. Следом Саман с непроницаемым лицом. За ним ковылял прихрамывающий Тик. Все-таки не хлопнули своего работничка. Решили, что переводчик с русского пригодится. Сразу, значит, нас не убьют…

И тут я просто спиной почувствовала, как напрягся Леонид. Обернулась: он сидел очень прямо. Краски ушли с его загорелого лица, даже лысина перестала задорно блестеть. Зато с висков потек пот, и над губой появились крошечные капельки.

Вошедшие уставились на него и молчали. Леонид тоже молчал. Потом не выдержал первым.

– Здравствуй, Шанкрит! – хрипловато сказал он.

Лана не соврала – на причале было пусто и темно. Роскошные яхты, большие катера тихо дремали у стенки, укачивая сами себя на мелкой волне.

Виталий крепко держал Лану под локоть.

– Ты тут всех знаешь. Ищи того, кто повезет сейчас. Я заплачу.