все уладили. Затраты мы вам компенсируем, но никакой официальной миссии у вас не будет. Естественно, мы окажем вам максимально возможную помощь. Там вы можете связаться с местной полицией, если захотите; это на ваше усмотрение, можете и не входить в контакт с ней. Причем вы можете уехать уже завтра, как я говорил.

Мартин Бек задумался.

– Нет, не раньше, чем послезавтра.

– Это тоже возможно.

– В течение дня я сообщу вам о своем решении.

– Постарайтесь не размышлять слишком долго.

– До часу я позвоню вам. До свидания.

Рыжий вскочил и побежал вокруг стола. Левой рукой он хлопнул Мартина Бека по спине, а правой пожал ему руку.

– Ну, в таком случае пока, Мартин. Прояви все, на что ты способен. Это важное дело.

– Да, важное, – сказал секретарь.

– Да, – добавил рыжий, – чтобы у нас на шее не оказалось еще одного дела Валленберга о шпионаже[50].

– Это именно те слова, которые здесь нельзя произносить, – заметил секретарь с усталым отчаянием в голосе.

Мартин Бек кивнул и вышел из кабинета.

– Значит, ты хочешь туда отправиться? – спросил Хаммар.

– Еще не решил. Я не знаю венгерского.

– Его в полиции никто не знает. Это мы тоже учитывали. Но говорят, что там вполне можно объясниться по-немецки и по-английски.

– Это какая-то странная история.

– Дурацкая, – заявил Хаммар. – Но мне известно нечто такое, о чем в Министерстве иностранных дел не знают. Он числится в нашей картотеке.

– Матссон?

– Да. В бывшем третьем отделе, в секретном хранилище.

– Контрразведка?

– Вот именно. Отдел безопасности государственной полиции. Три месяца назад они немного присматривали за Матссоном.

Раздался громкий стук в дверь, и в кабинет заглянул Кольберг. Он в изумлении вытаращил глаза на Мартина Бека:

– Что ты здесь делаешь?

– Наслаждаюсь отпуском.

– О чем же в таком случае вы тут шепчетесь? Мне уйти? Так же тихонечко и незаметно, как я пришел?

– Да, – сказал Хаммар. – Вернее, нет. Я этими тайнами уже сыт по горло. Входи и закрой за собой дверь.

Он вытащил из ящика стола толстую папку со скоросшивателем.

– Это была всего лишь обычная проверка, – сказал он, – никаких других мер не предпринимали. Однако для того, кто должен заниматься этим делом, здесь найдется кое-что интересное.

– Черт возьми, чем это вы здесь занимаетесь? – спросил Кольберг. – Вы что, стали тайными агентами?

– Если не замолчишь, придется тебя выставить отсюда, – сказал Мартин Бек. – Почему Матссоном занималась контрразведка?

– У паспортной полиции имеются свои методы. Так, например, в аэропорту Арланда[51] они записывают имена людей, путешествующих в европейские страны, где требуются визы. А какая-то сообразительная голова заглянула в их списки и удивилась тому, что этот Матссон путешествует слишком часто. Варшава, Прага, Будапешт, София, Бухарест, Констанца, Белград. Ему часто требовался паспорт. Поэтому отдел безопасности тихонечко провел маленькое расследование. Например, они отправились в редакцию того еженедельника, где он работает, и задали там кое-какие вопросы.

– И что же в редакции ответили?

– Конечно, в редакции ответили, что все в полном порядке. Альфу Матссону часто требуется паспорт. А почему бы и нет? Это наш эксперт по вопросам Восточной Европы. Таков был результат – ничего, достойного внимания. Однако все же что-то здесь не в порядке. Возьми и прочти это сам. Можешь остаться с этой папкой у меня в кабинете, потому что я ухожу домой. А вечером я иду в кино на фильм о Джеймсе Бонде. Ведите себя здесь хорошо.

Мартин Бек открыл папку и начал читать. Дочитав первую страницу до конца, он подвинул ее к Кольбергу, тот взял лист бумаги кончиками пальцев и развернул его к себе. Мартин Бек вопросительно посмотрел на него.

– Я ужасно потею, – сказал Кольберг. – Боюсь испачкать эти их сверхсекретные документы.

Мартин Бек кивнул. Сам он потел только тогда, когда у него был насморк.

В последующие полчаса они молчали.

В общем-то картотека не содержала ничего достойного внимания, но была составлена с необычайной тщательностью. Альф Матссон родился не в Гётеборге и не в 1934 году, а в Мёльндале в 1933 году. Начинал он журналистом в провинциальной газете в 1952 году и работал репортером в разных провинциальных изданиях, пока не попал в Стокгольм в качестве спортивного журналиста в 1955 году. В этом качестве он предпринял ряд поездок за границу, среди прочих на Олимпийские игры в Мельбурне в 1956 году и в Риме в 1960 году. Ряд его бывших шефов подтвердили, что он талантливый журналист «с быстрым и свежим пером». Из ежедневной прессы он ушел в 1961 году в еженедельник, где и работал до последнего времени. В последние четыре года специализировался главным образом на зарубежных репортажах с разнообразной тематикой: от политики и экономики до спорта и идолов поп-музыки. Образование среднее, бегло говорит по-английски и по-немецки, кое-как по-испански и немножко знает французский и русский. Заработная плата составляет около сорока тысяч в год. Женат дважды, первый раз в 1954 году, развод в следующем году, вторично в 1961 году. Двое детей – девочка от первого брака, мальчик от второго.

С похвальным старанием автор картотечных данных описал кое-какие теневые стороны жизни герра редактора. Несколько раз тот забывал уплатить алименты на содержание своего старшего ребенка. Первая жена характеризовала его как «пьянчугу и жестокого насильника». Замечание в скобках гласило, что свидетельница не производила впечатления человека, которому вполне можно доверять. Намеков на то, что Матссон пьет, там, впрочем, было много, и среди прочих замечание одного его бывшего коллеги, который заявил, что «он мировой парень, но, когда напьется, становится неприятным». Лишь один из этих намеков удалось подтвердить документально. 6 января 1966 года полицейский патруль в Мальмё отвез его в муниципальную больницу с колотой раной в руке. Рану он получил в драке с неким Бенгтом Йёнссоном, к которому случайно зашел в гости. Этим делом занималась также криминальная полиция, однако обвинение предъявлено не было, так как Матссон не захотел писать заявление в полицию. Двое полицейских, Кристианссон и Квант, заявили, что Матссона и Йёнссона задержали в пьяном виде, поэтому дело было зарегистрировано в отделе по борьбе с пьянством.

Его нынешний шеф, некий редактор Эрикссон, высказывался осторожно. Матссон у них является «специалистом по восточноевропейским проблемам» (зачем еженедельнику такого калибра понадобился подобный специалист – это уже, очевидно, другое дело), и редакция не видит никаких причин, по которым она должна излагать полиции подробности о работе своего отдела репортажей.

Матссон, как было написано ниже в отзыве, «очень интересуется восточноевропейскими проблемами и хорошо разбирается в них, часто проявляет инициативу и обращается с собственными