Гитлер ткнул пальцем в ту же точку:

- Но Ворошиловград Манштейн еще удерживает в наших руках, Цейтцлер?

- Манштейн просит подкреплений, мой фюрер. Ворошиловград и Ростов пока обороняются, но прочность групп «Фреттер-Пико» и «Холлидт» невелика.

- Передайте, Цейтцлер, мой последний приказ Руоффу: Краснодар и Таманский полуостров удерживать во что бы то ни стало! Они остаются нашим главным трамплином на Кавказ и в Иран. Кстати, Цейтцлер, обстановка складывается таким образом, что надо быстрее разыскать Гудериана и вернуть его на службу. Пусть он, подобно Мильху в авиации, попытается в ранге генерал-инспектора ускорить выпуск новейших танков и чего-то добиться к середине лета. Для успешного наступления нужны танки. Если в июле - августе, Цейтцлер, мы не сможем добиться перелома в России, то я буду вынужден искать там другие, политические решения.

Многозначительность последних слов Гитлера не застала, однако, начальника Генштаба ОКХ врасплох:

- Мой фюрер, вы имеете в виду разумное предложение фон Риббентропа о начале переговоров с Москвой?

- Я давно заметил, Цейтцлер, что вы неважный политик. Вы ограничили себя сферой чисто военных манипуляций - одна армия туда, другая - сюда. Учтите, любые переговоры значительно удобней вести с позиции силы. Компьен - лучший тому пример. Но для успеха переговоров годятся и промежуточные победы!

На рассвете 27 января уже «безлошадный», ничего не ведающий о судьбе остатков своего 51-го армейского корпуса Зейдлиц оставил тюремный подвал, добрался до универмага, встретился с Паулюсом. Снова последовало решительное требование о немедленной капитуляции разлагающегося войска. Спустя пару часов командарму 6-й позвонил командир 14-го танкового корпуса Шлемер. И он просил разрешения капитулировать, ввиду неспособности его частей к сопротивлению.

В ночь на 30 января командующий группой армий «Дон» Манштейн позвонил в Главную Ставку. Гитлер, не перебивая, выслушал его соображения и в основном согласился с доводами «маститого стратега». Да, следует принять все меры для стабилизации фронта на Курском и Харьковском направлениях. В случае, если большевики продвинутся до рубежа Курск - Харьков - Красноармейское, то защита позиций по Северскому Донцу потеряет всякий смысл. Паулюсу в Сталинграде следует предоставить свободу действий…

Тут-то монолог Манштейна был решительно прерван Верховным Главнокомандующим:

- Фельдмаршал! Главная Ставка не менее вашего обеспокоена положением войск на Среднем Дону! Достойные меры по отражению большевистских угроз принимаются. Мною отданы распоряжения Фромму о переброске на Восток подкреплений с Запада. Можете быть уверены - они окажутся эффективными, чтобы остановить прорыв русских на Украину. Нам нужны крепкая воля и железная стойкость!

- Мой фюрер! Кризисные обстоятельства обязывают меня принимать решительные меры по стабилизации фронта в предместьях Ростова. Однако 1-я танковая армия Маккензена еще не достигла Дона и ведет тяжелые арьергардные сражения в Батайской степи.

Гитлер никак не отреагировал на реплику Манштейна. На той же высокой ноте он подтвердил свой «последний, непреклонный приказ» по Сталинграду:

- Я понимаю ваше беспокойство, Манштейн, за судьбу 6-й армии, но она будет продолжать сопротивление до конца! Капитуляция ее войск исключена!

В полдень 30 января командарм 6-й направил в «Вольфшанце» две радиограммы. Первая, верноподданническая, гласила: «6-я армия, верная присяге Германии, сознавая свою высокую и важную задачу, до последнего человека и до последнего патрона удерживает позиции за фюрера и Отечество. Генерал-полковник Паулюс».

Вторая радиограмма адресовалась Гитлеру: «По случаю годовщины взятия вами власти 6-я армия приветствует своего фюрера. Над Сталинградом еще развевается флаг со свастикой. Пусть наша борьба будет нынешним и будущим поколениям примером того, что не следует капитулировать даже в безнадежном положении. Тогда Германия победит. Хайль, мой фюрер! Паулюс, генерал-полковник».

Гитлер ответил без промедления: «Мой генерал-полковник Паулюс! Уже теперь весь немецкий народ в глубоком волнении смотрит на этот город. Как всегда в мировой истории, и эта жертва будет не напрасной. Заповедь Клаузевица будет выполнена. Только сейчас германская нация начинает понимать всю тяжесть этой борьбы и принесет тяжелейшие жертвы. Мысленно всегда с вами и вашими солдатами. Ваш Адольф Гитлер».

Вечером 30 января командир 71-й пехотной дивизии Роске доложил Паулюсу: «Дивизия больше не в состоянии оказывать сопротивление. Русские танки приближаются к универмагу. Это конец».

В «Вольфшанце» в конце января смешались понятия о начале и конце суток. Так перепутал все дела в Главной Ставке Сталинград. Конец волжского «котла» был для всех обитателей ее делом решенным, но о нем очень боялись здесь услышать. Больше других боялся его Гитлер, хотя именно по его злой воле была «отдана под нож» 6-я армия Паулюса.

В ночь на 31 января Гитлер произвел Паулюса в «генерал-фельдмаршалы». В этом он видел главный стимул к продолжению «упорного сопротивления».

Известие о том, что в Сталинграде состоялась капитуляция южного «котла» и там уже «все кончено», привело Гитлера в ярость. Несколько раз в присутствии Цейтцлера он повторил, что Паулюс, сдавшись в плен, нарушил традицию армии. Ни один фельдмаршал вермахта до него не оказывался в плену у противника живым!

В полдень 1 февраля, когда Паулюс, Шмидт и Адам уже находились в штабе Донского фронта, Гитлер встретился с Цейтцлером для обсуждения критической обстановки.

Цейтцлер на этот раз начал доклад издалека:

- Мой фюрер, в общем, выявляется, что охватывающий маневр красных на Дону распространяется теперь против северного крыла. Наступает танковая группа в составе нескольких корпусов. Это вот здесь, у Славянска. Поэтому в этот район Манштейн подтягивает 7-ю, 3-ю и 4-ю танковые дивизии. 3-я танковая дивизия находится на марше через Ростов.

Указка «генштабиста» уперлась в ключевую точку на юге. Выдержав паузу, Цейтцлер продолжил доклад:

- Положение на участке Славянск - Лисичанск может в ближайшие дни обостриться. Так что…

- Хорошо, Цейтцлер. Как обстоят дела с передислокацией 13-й танковой дивизии? - спросил Гитлер.

- Перегруппировки на юге, мой фюрер, идут очень хорошо. 3-я танковая дивизия продвигается через Ростов, 11-я танковая дивизия следует за ней. Планируется, что и 13-я танковая дивизия вечером одним переходом проследует на самый север, к Ворошиловграду.

- Значит, 7-ю танковую дивизию Манштейн перебрасывает в район Славянска? - Гитлер продолжал неотрывно рассматривать «оперативку».

- Да, мой фюрер, - подтвердил Цейтцлер. - На этот участок выдвигается также 335-я пехотная дивизия.

- Шестнадцать эшелонов 335-й пехотной дивизии все еще находятся в пути? - уточнил Гитлер.

Начальник Генштаба ОКХ заверил Главкома:

- Да, мой фюрер. Сейчас, правда, эшелоны передвигаются медленнее из-за потерь в пути, вследствие непрерывных налетов авиации противника.

- Выходит, Цейтцлер, смена длится еще дольше, чем выдвижение свежих тыловых соединений?

- Выходит так, мой фюрер. Я хотел бы просить вас об удовлетворении предложений Манштейна о спрямлении линии фронта его армий по реке Миус.

- Я это еще обдумаю,