тому, как часто, сколько и с какой целью читают российские дети и подростки. Исследовалось также соотношение чтения с помощью электронных устройств и чтения на бумажных носителях520. Асонова, Романичева и другие утверждали, что современные дети читают, но совсем не так, как их советские предшественники. Изучение чтения – новая и плодотворная исследовательская область, и эти данные подтверждали мнение многих издателей, журналистов и писателей. Например, в магистерской диссертации Александра Вержболович изучала читательские привычки санкт-петербургских школьников от одиннадцати до пятнадцати лет. Она обнаружила, что подростки, несомненно, читают, но они читают не то и не так, что и как читали подростки предыдущих поколений521. Как показала Вержболович, дети и подростки в основном ориентируются на рекомендации сверстников, а не на привычные авторитеты – учителей или библиотекарей; в большинстве своем используются сетевые источники.

Обсуждение читательских привычек детей помогало направить усилия на увеличение продаж и возможность более широкого распространения книг. Например, «Сахарный ребенок» Ольги Громовой, опубликованный издательством «КомпасГид», к 2018 году был переиздан для детей девять раз; в том же году было выпущено еще одно издание – для взрослых522. «Росмэн», самое крупное издательство, выпускающее массовую детскую литературу, к концу того же 2018 года занял восьмое место среди всех российских издательств523. «Самокат» и «КомпасГид» видели много возможностей для роста, особенно при условии, что смогут найти новых отечественных авторов и наладят лучшую систему распространения книг, которая смогла бы достичь детей, живущих за пределами больших городов524. Наталья Эйхвальд, работавшая в «КомпасГиде», рассказала, что обычный начальный тираж книги колеблется между пятью и семью тысячами экземпляров, что «уже довольно неплохо», и что у них есть большое число покупателей, которые «запасаются книгами в больших количествах два раза в год на фестивалях»525. После двадцати лет кропотливой, усердной работы издатели и писатели наконец убедились, что их книги попадают к читателям, по крайней мере в крупных российских городах. Что еще более важно, дети и подростки – и те, кто читал печатные книги, и те, кто читал книги в Сети, – активно отзывались на эти усилия.

Проблема поиска читателя, хотя и не была самой главной темой для обсуждения среди тех, кто делал книги, и среди тех, кто рассказывал о детской литературе XXI столетия, тем не менее приводила к скоординированным усилиям по созданию большего разнообразия книг высокого качества, которые бы удовлетворяли запросы разных читателей. Не желая по-прежнему сводить всю детскую литературу к нескольким великим именам советской классики (Чуковскому, Гайдару, Маршаку и некоторым другим) или изображать счастливое детство в розовом свете, книжное сообщество старалось обеспечить широкий выбор текстов для детей и подростков, пытаясь найти те работы, которые прямо отражали жизнь современной молодежи. В этой заключительной главе книги мы поговорим об индивидуумах и институциях, формальных и неформальных, которые объединили усилия с издательствами, учредителями книжных премий и исследователями детской литературы, чтобы найти читателя для новой литературы нового века. Мы также обсудим, имели ли эти усилия успех, оценим – не столько количественно, сколько качественно – ответ той аудитории, на которую были направлены усилия, то есть читающих по-русски детей и подростков. Те, кто поддерживал и распространял детскую и подростковую литературу, постепенно объединялись в часто достаточно слабо структурированные сообщества. Этот процесс не только помогал книгам находить искомых читателей, но и наглядно демонстрировал, как рождаются новые литературные традиции и новые общественные структуры.

Во второй главе мы описывали перемены, произошедшие в издательской системе, в учреждении книжных премий и в структуре академических журналов, посвященных детской литературе. Эти перемены начали происходить в Российской Федерации после 1991 года, в то время, когда стали исчезать советские институции. Первые пятнадцать лет постсоветской эпохи казалось, что новые структуры просто замещают прежние советские, всего лишь расширяя их работу. Такое положение продержалось до середины 2000‐х годов, когда возникло множество новых структур, у которых практически не было государственной поддержки и связи с традиционной книжной индустрией, и именно они усиленно занимались продвижением новых и необычных произведений для детей и подростков. В этих неформальных структурах одни и те же люди могли играть множество ролей: например, Марина Аромштам была одновременно автором детских книг, создателем сайта «Папмамбук» и его главным редактором, а Дарья Доцук писала для детей и подростков, была активным блогером и читала лекции о детской литературе. Многие члены этого сообщества знали друг друга – лично или благодаря социальным сетям. Большая часть из них проживала в России, однако многие находились в других странах, от Беларуси и Украины до США и Канады. В этом сообществе отсутствовала какая-либо формальная организация, члены сообщества чаще всего встречались на книжных ярмарках, конференциях, семинарах или в социальных сетях. В 2010‐е годы эти аморфные, глобальные литературные круги сыграли важнейшую роль в поиске читателя новой отечественной детской и подростковой литературы. Литературное сообщество поддерживалось рядом организаций, которые существовали еще с дореволюционного периода, однако их роль существенно изменилась, за счет чего им удавалось снова и снова приспосабливаться к новым обстоятельствам. Ниже мы обсудим, как ключевые институции, связанные с детской литературой, взаимодействовали с писателями, переводчиками, издателями, исследователями, иллюстраторами и блогерами, поддерживая их усилия донести новые книги до тех читателей, для которых они были написаны.

Детские библиотеки

У детских библиотек в России длинная история, они появились еще до Октябрьской революции; самые первые библиотеки были открыты в Санкт-Петербурге и Кронштадте в 1870 году526. К 1917 году в новой Советской России было около двадцати библиотек, а к 1930‐м годам бюрократическая структура центральных детских библиотек уже полностью утвердилась во всех крупных городах Советского Союза527. К началу 1984 года в Советском Союзе существовало 8367 детских библиотек, из которых 154 были центральными детскими библиотеками528. Эти библиотеки – городские отделения или центральные – существовали параллельно со школьными библиотеками. В советское время детские библиотеки процветали, в каждом большом городе было несколько районных библиотек, предназначенных исключительно для юных читателей, однако в 1990‐х годах, на фоне растущей инфляции, библиотечные бюджеты были сильно урезаны, что оказало пагубное влияние на те возможности работы с детьми и семьями, которыми почтенные библиотечные учреждения наслаждались в советское время. Сотни детских библиотек прекратили существование сразу после исчезновения Советского Союза и позднее, в 1990‐х годах; к 2016 году в России осталась только 3521 детская библиотека529.

Резкое падение числа детских библиотек к концу XX века оказалось не единственной проблемой. Исчезли бюрократические структуры, контролирующие систему советских детских и юношеских