Спустя несколько секунд он в деталях восстановил события боя. Под стеной города проходила поперечная дождевая траншея, в глубине которой виднелась здоровенная решетка с вывернутыми вовнутрь прутьями. Он решил бы, что это водосток, не будь она гораздо ниже уровня земли. Наверно, ведет в какие-то подземелья, катакомбы, вроде тех, где обитают проклятые монстры.

Видимо обнаружив проход в подземелье, рыцарь решил туда заглянуть, но вместо монстров нашел там банду раздосадованных разбойников, схлестнулся с ними и мало-помалу отступил на поверхность. По крайней мере, на это указывали кровавые следы и лежащие в ряд трупы. Вон рыцарь до сих пор пятится – видимо, боится, что ему зайдут за спину и загонят кинжал в стык доспехов.

Чудовищный рыцарь орудовал коротким копьем столь умело, что держал пять оборванцев на приличном расстоянии, а каждый раз, когда они совершали выпады и контратаки, он делал шаг назад и держал глухую оборону с помощью осадного щита. Сэт заметил, что когда рыцарь закрывался щитом, его противники испуганно отпрыгивали назад, и уже через несколько секунд понял, к чему такая предосторожность.

Рыцарь ударил копьем снизу по облепившим его бандитам, но не задел никого. В ответ на это в его щит посыпался град ударов деревянных дубин – он привычно отступил и вытянул из толпы одного разъяренного оборванца. Уже через секунду все было кончено – зазевавшийся бандит не успел среагировать на сильнейший удар щитом. Шипы пронзили его едва ли не насквозь, он вроде как дернулся напоследок, вероятно рефлекторно пытаясь содрать с шипов свое бренное тело, но замер – душераздирающий крик оборвался на середине. Зато, пока безмолвный рыцарь боролся с дополнительным весом и пытался сбросить труп с щита, наседающие бандиты придумали коварный план.

По крайней мере, Саймон так решил, когда увидел, что бандиты в один миг перестали ругаться, и один из них, вся одежда которого представляла собой коротенькие шорты, стал обходить рыцаря по широкой дуге. Остальные трое продолжали держаться от копья на почтительном расстоянии, но не давали рыцарю возможности повернуться. Его методичное отступление здесь уже не могло помочь, поскольку бандит в шортах двигался намного быстрее. Только что же деревянная дубина может сделать толстенным латам рыцаря?

Словно отвечая на этот вопрос, бандит оказавшийся далеко за спиной рыцаря, отбросил свою дубину в сторону и достал откуда-то из шорт короткий кинжал.

– Он хочет извернуться и ударить рыцаря в незащищенную броней щель, – взял слово Безымянный, – или, подкравшись сзади, вонзить нож в решетчатое забрало.

Сэт бросился вперед.

Он бежал, в левой руке держа длинный посох, а правой заносил для удара неподъемный для одной руки меч. В голове бились мысли не о том, что он сделает, когда настигнет противника, а о том, почему он это сделал. Почему вмешался не в свое дело?

Что это? Стереотип? Какой-то алгоритм поведения? Впрочем, уже не важно.

Почувствовавший его стремительное приближение рыцарь отшатнулся от неожиданности, а полуголый разбойник и вовсе никак не успел среагировать.

Лезвие двуручного меча рассекло воздух и забрызгало Сэта кровью с ног до головы…

Но мгновенное убийство не избавило его от опасности – еще не осознавший, что в лице Сэта нашелся союзник, рыцарь, чтобы не попасть в окружение, поспешно переместился в бок. Тактическая обстановка мгновенно изменилась: перед лицом Сэта предстала группа разбойников.

Наверно, они хотели и могли бежать, но из-за действий Сэта они почувствовали себя загнанными в угол крысами. И они бросились на него не раздумывая.

Победа казалась им близкой: невзирая на ужасный меч, их противник был без доспехов и весь в крови – они сомнут его единым нахрапом, а потом побегут прочь. Неповоротливому рыцарю ни за что за ними не угнаться.

Саймон блокировал посохом руку с кинжалом и им же сбил другого противника на землю. Лезвие двуручника прошло в обидной близости от тела третьего разбойника – разбойник извернулся ужом и, пропустив остро заточенное стальное полотно мимо, с размаху ударил по нему сверху палицей.

Тяжелый меч предательски вылетел из руки Сэта, оставив его против трех бандитов почти без оружия. Не давая противнику времени на переоценку ситуации, удачливый бандит бросился на него, занося палицу над плечом. Совершив ложный выпад, Сэт направил в его лицо набалдашник посоха и, пользуясь всеобщим замешательством, вонзил оказавшийся в руке нож в живот подбежавшего противника.

Когда разбойник скорчился от боли, Сэт разорвал дистанцию между оставшимися двумя и, бросив короткий взгляд на замершего в стороне соляным столбом рыцаря, взял посох в правую руку.

Навершие посоха ярко заалело, воздух вокруг него зашипел и заструился. Левая ладонь Сэта засветилось призрачно-голубоватым сиянием, и из набалдашника к ней очень медленно потек столб жидкого пламени.

Его лицо не скривилось от боли, когда ревущие языки огня коснулись кожи, одежда не вспыхнула, когда огненная дуга, издав победный рев, мгновенно выросла и веером метнулась в сторону ошеломленных бандитов.

– Колдун!.. – успели крикнуть они, прежде чем огонь выжег в их легких весь воздух.

Сэт, чувствуя себя одновременно мясником и пироманом и стараясь не смотреть на результат своих дел, опустил посох и медленно повернулся к рыцарю.

Рыцарь разглядывал его молча, открывать забрало и не думал. Окровавленная бронза его гротескного доспеха тускло отливала зеленым и золотым, смотровая щель шлема – иссиня-черным, с длинного лезвия копья по древку стекал красный ручеек, а приставленный краем к земле щит блестел розовым. Раздавшиеся вниз и в стороны наплечники держали на себе короны из шипов, каждый из которых на глаз весил килограмма по два. Только рельефная кираса была узкой в талии, что не давало рыцарю выглядеть как ощетинившаяся шипами крепостная башня.

– Рад приветствовать помощь, – глухо раздалось из-под шлема, когда Сэт уже решил, что его принимают за врага. – Я барон Шеренгвард, Защитник Империи и хранитель Зуба Дракона. Как звать тебя, воин-колдун?

– Я лорд Саймон Сэт, – ответил он, слегка опешив от вычурного приветствия и еще из-за узнавания этого имени. – К сожалению, большего о себе сказать не могу, потому что потерял память. Кажется, это произошло из-за дубины разбойника, расколовшей мой шлем.

С языка сама собой срывалась недавно придуманная легенда – мысли же вернулись к тому отряду под командованием Арвиана. Прежде чем исцелить Сэта от смертельных ран, Пай-пай взял с него клятву верности барону Шеренгвард – рыцарю, которого он видит перед собой…

– Вот как? – удивился рыцарь, при этом не совершая ни малейшего движения. – У вас необычное имя и, бесспорно, благородное лицо. Однако я должен задать вопрос: вы из Империи?

– Я понимаю ваши сомнения, барон, но вместе с тем, смею вас заверить в своей непричастности к творящимся вокруг безобразиям, – нашелся Сэт. – В силу потери памяти, я не могу с уверенностью ответить, где мне довелось родиться, однако клянусь, что чернокнижники мне враги, а сам я сражаюсь на стороне Империи.