– Спасибо.

Охранник закрыл окошко, а я начала мерить шагами тротуар перед постом охраны.

– Успокойся, Женя, пожалуйста.

– Я не могу.

– Почему я не удивлен? – спросил он.

– Я не знаю.

Он подошел ко мне ближе и крепко обнял, несмотря на мое абсолютно не наигранное сопротивление. Я слегка расслабилась в кольце его рук, почувствовав приятный запах одеколона Вани и тепло, которое он излучал. Нервы действительно были слегка расшатаны, но необходимо было взять себя в руки. Неизвестно, что ждет нас при встрече с Глухаловым. Вдруг он совсем потерял остатки разума и действует сейчас очень импульсивно!

Я глубоко вздохнула, наслаждаясь короткой близостью с Лукьяновым, когда услышала знакомый голос начальника охраны стадиона:

– Женя! Что же такое случилось? Что за спешка?

– Идем быстро к кабинету Глухалова, он похитил из моей квартиры свою жену!

Максим быстро собрался и кивнул, решительно направившись к посту охраны. Мы преодолели его без проблем, но начальник решил спросить у своего подчиненного, что он знает:

– Глухалов был здесь?

– Да, они приехали сюда с женой. Ему надо было поработать с бумагами, – покорно ответил подчиненный Максима.

– Нервно себя вел?

– Вполне обычно. Даже не кричал на меня.

– А жена? Вера?

– Ничего такого не заметил, – охранник пожал плечами.

– Ты уверен?

– Да.

– Вызывай полицию, Гоша.

Гоша слегка побледнел, но кивнул.

И мы пошли дальше к административному зданию.

– Наверное, они в его кабинете, – предположил Максим.

– Надо проверить, а если что, потом искать, – согласилась я.

Ваня просто молчал, принимая все происходящее как должное.

Мы шли по коридору второго этажа, когда до меня донесся озлобленный голос Глухалова, практически крик:

– Ты изменяла мне с ним! Как ты могла, Вера?! Как ты могла?!

Что отвечала его жена, слышно не было.

Мы ускорили шаг и оказались возле дверей в кабинет Глухалова.

Тренер продолжал бушевать за дверью:

– Нашла себе молодого футболиста! Молчи! Не оправдывайся! Не надо! – Голос с каждым словом становился все более громким, все более полным ярости и гнева.

Такое ощущение, что мужик сам себя накручивает, взвинчивает. Знаете, есть такая техника – разгонка психической активности называется. Это когда спортсмен входит в такое вот состояние «бей, круши все вокруг». Только люди этому специально учатся, здесь главное – отключить эмоции. Оставить только вот эту бешеную активность. А Глухалов, напротив, весь вибрирует от эмоций.

Да, ревность явно свела с ума бедного тренера. Или не ревность, а жадность – боязнь лишиться имущества и энной суммы денег, если жена надумает развестись. Хрен редьки не слаще, если честно.

Вера оправдывалась:

– Ты же сам не скрывал, что у тебя есть другая женщина. И ребенок у тебя есть, а я сидела дома целыми днями. Почему мне нельзя было просто выпить кофе с тем, кому я на самом деле нравилась?

Глухалов продолжал орать:

– Да потому, что ты – женщина, ты – моя жена, черт возьми. Да, у меня есть ребенок от другой женщины, и тебя это никак не должно касаться, тем более что ты никак не родишь. Но ты не имела права встречаться с кем-то, ты разве не думала, что этим позоришь меня? Вы не скрывались, и люди могли видеть, как моя жена спокойно гуляет от меня направо и налево.

– Да какое тебе до этого дело? Я уверена, что ты уже собирался разводиться, почему же мне надо было сидеть и ждать?

– Ты женщина, ты – хранительница домашнего очага.

– Очень хорошо. Значит, мне следовало сидеть и охранять этот потухший очаг? Для чего и для кого? Чтобы ты иногда заехал домой, убедился, что вот она я, сижу себе спокойно, смотрю телевизор, рисую картины, размещаю фото в инстаграме о своей счастливой жизни? Тебе это было надо?

– Да, это, ты сама выходила за меня замуж, хотя знала, что я тебя не люблю. Тебе же нужна была видимость счастливой жизни, вот она – картинка: ты – счастливая жена, рядом с тобой спортивный и элегантный муж. Что? Я говорю неправду? Или ты просто боишься себе признаться в том, что сама была инициатором нашей свадьбы?

– Да, я хотела замуж. Но не думала, что ты женишься на мне исключительно по расчету. Я надеялась хоть на какие-то чувства с твоей стороны.

– Надеялась! Да ты все знала с самого начала. У меня тогда были материальные проблемы, и ты с деньгами твоих родителей пришлась очень даже кстати. А вот потом я уже не был намерен расставаться с тобой. Твои деньги – теперь мои, мы – семья, ты ведь так всегда говорила. Ну, а раз так, то сиди дома и не смей с кем-то заводить шашни, позоря меня. И о разводе забудь.

– Так, – тихо сказала я Максиму, – нужно туда врываться с боем.

– Да, точно.

Тут вмешался Ваня:

– Он может быть вооружен, уверен почти на сто процентов.

– Тоже верно, – согласилась я.

Я помолчала, обдумывая план действий.

– Все равно надо его схватить. Максим, выбьешь дверь?

Он кивнул.

Мы затаили дыхание и тут отчетливо услышали голос Глухалова:

– Сейчас ты ответишь за все мои страдания!

– Пора! – скомандовала я Максиму.

Охранник резко пнул дверь правой ногой, и та отлетела в сторону на петли от удара.

Я ворвалась в кабинет первой и тут же бросилась на Глухалова, метким ударом выбивая из его руки пистолет. Оружие отлетело в сторону. Тренер дергался в моей цепкой хватке. В кабинет залетел Ваня, сгреб в охапку связанную Веру и оттащил ее в угол, подальше от взбешенного Глухалова, которого я едва сдерживала. Выхватив пистолет из кобуры, я приставила его к виску тренера.

– Не дергайся, Глухалов!

Я посмотрела на жену тренера. Вера была вся в слезах, с красными глазами и опухшим носом.

– Вы в порядке, Вера?

– Относительно, –