Абхазии тоже не вызывает никаких сомнений. Скажите, кто мог воспользоваться вашим паспортом в ваше отсутствие? У кого есть доступ к вашей папке с документами?

– Кто может воспользоваться паспортом? Там же моя фотография! На границе Россия – Абхазия разве не проверяют? – говорила Кэти удивленно, непонимание звучало абсолютно искренне, но женщина была спокойна.

А вот Сергей Коламут заметно нервничал.

– Папка лежит в столе комода, в доме моего отца. В моей комнате. Там не проходной двор. Посторонних нет. Охрана. – Кэти улыбалась, демонстрируя абсурдность предположения следователя. – Ошибка какая-то…

– А вот Сергей Николаевич, похоже, догадывается, кто мог воспользоваться вашим паспортом, въехать в Абхазию и вернуться.

– Полная несуразица! – пробормотал бизнесмен. – В моем доме везде камеры, охрана.

– Камеры? Это интересно! – подхватился подполковник. – К ним мы обязательно вернемся.

Сергей Коламут занервничал еще больше, дыхание участилось, на лбу выступили капли пота. Ему тоже интерес подполковника не нравился.

– Скажите, почему вы скрыли от Кэти существование сестры-близняшки Аниты Хакимовой?

– Существование кого? – не поняла Кэти.

– Я ничего не скрывал, – пробубнил Коламут и уверенно заявил, глядя спокойно и пристально: – Мне потребуется адвокат.

– Конечно, как вам будет угодно, – легко согласился Григорий и положил перед семейством несколько фотографий, которые они взяли у приемной матери Аниты.

– Это не я, но… – Екатерина с видом шокированного человека разглядывала фотографии и мотала головой, будто не верила своим глазам. – Она очень на меня похожа.

– Нет, Екатерина Сергеевна, это не вы. Это ваша родная сестра, Анита Саламатовна Хакимова.

Пока Самбуров коротко рассказывал историю их с сестрой рождения, Кира наблюдала за Сергеем Коламутом. Тот лихорадочно прикидывал, как вести себя дальше. Встать и уйти, чтобы вернуться с адвокатом? Вероятно, Кэти не последует за ним. Она принимала все решения самостоятельно и сейчас испытывала огромное любопытство. Пока не выяснит все, что требуется, не уйдет. Остаться? Тоже странно, он уже заявил, что не желает разговаривать. Тени колебаний и сомнений калейдоскопом мелькали на его лице.

– Это отличная новость! Просто восхитительная! – Кэти искренне, как истинная европейка, радовалась приобретенной родственнице. – Не понимаю, почему ты не рассказал мне о ней сразу! Я очень хочу познакомиться с сестрой! Аней?

– Никто ничего не скрывал. Мы планировали дождаться удобного случая, – рассеянно бубнил Коламут. Он все никак не мог выбрать линию поведения. Звать адвоката? Его пока никто ни в чем не обвиняет.

– Скажите, а ваша дочь водит машину? – встряла Кира, подойдя к бизнесмену очень близко, явно ворвавшись в его внутренние границы и динамично мотая бумажным пакетиком в чашке. Того гляди выплеснет кипяток ему на брюки.

– Как? Нет, конечно! – вспылил Коламут.

– У меня водитель! – улыбнулась Кэти. – С ним намного удобнее.

– А то я удивилась, квартиру вы ей купили, а машину нет, – Кира наивно хлопала глазами.

Коламут смерил Киру высокомерным взглядом. Покосился на пакетик, тот раздражал его.

– С полгода назад вами была приобретена квартира в хорошем районе Краснодара. По всей видимости, для дочери. Но согласно опросу соседей, бывала она там редко, с ней почти никто не встречался, – не унималась Кира.

– Я непременно должна с ней познакомиться. У меня никогда не было близкой подруги, а тут сестра, – все говорила и говорила Кэти. – Почему она не живет в нашем доме?

– А не живет она в вашем доме, потому что нелюдимая, неуравновешенная и странная дикарка. Кроме того, очевидно, с психическими нарушениями, с которыми ваш отец наверняка уже столкнулся, – проговорила Кира. – А у Сергея Николаевича выборы. Он никак не определится, что с ней делать. Если Анита что-то неподобающее выкинет – будет скандал. В вашу жизнь влезут все кому не лень. Урон имиджу. Плохо прогнозируемые последствия. Анита непредсказуемая девушка, он не понимает ее намерений, не знает, чего ожидать.

– Глупости! Она его дочь, моя сестра. Только это имеет значение. Я думаю, нам сейчас нужно перенести встречу с вами на более удобное и благоприятное для этого время. Мы выясним все наши семейные вопросы и после уже поговорим. – Тон Кэти стал официальным, деловым и очень настойчивым. Вот так она разговаривала, решая вопросы в своем фонде по защите прав человека.

– Вы, Екатерина Сергеевна, абсолютно свободны, – лучезарно и по-доброму улыбаясь, согласился Самбуров. Он подписал ее пропуск и выжидающе на нее смотрел. – Свободны. Не смею задерживать.

Девушка растерялась, она не понимала, что же ей делать.

– Подожди меня в машине, пожалуйста, Катя, – попросил Коламут так, будто каждое слово давалось ему с трудом. Во взгляде сквозила такая ледяная отстраненность, что девушка смешалась и спрыгнула со стула.

– Х-хорошо. До свидания, – пробормотала она.

Кира открыла для нее дверь.

– У вас сегодня прелестная прическа, очень стильно, – проговорила она.

– Да? Благодарю, – Кэти рассеянно и сдержанно улыбнулась.

– Итак, Анита пришла к вам сама? – уточнил Самбуров.

Коламут не уходил. И про адвоката больше не упоминал.

– Разумеется, я даже не подозревал все эти годы о ее существовании.

– И вы не обрадовались? – продолжил задавать вопросы Григорий.

Кира обошла стол шефа и уселась на его краешек, поставив перед собой чашку. Она внимательно смотрела в лицо бизнесмена.

– Обрадовались, – ответила она за Коламута. – А, нет, не обрадовались, – снова угадала чувства Коламута Кира. – Вы не знаете. Вы до сих пор не понимаете, что испытываете к Аните. Вас раздирают противоречивые чувства, поскольку она оказалась странным человеком. Верно? Верно, – ответила Кира сама себе, ткнула в Коламута пальцем и продолжила: – А что не так? Что странного в Аните Хакимовой? Что вас беспокоит? Совсем дикая? Агрессивная?

– Вы не понимаете, – процедил сквозь зубы бизнесмен.

– Ой! – отмахнулась Кира. – Еще как понимаю. Не драматизируйте! У вас появился шанс реализоваться как отцу. Прошло много лет, боль от потери жены стихла. Вы больше не ненавидите дочь, которая убила любимого вами человека своим рождением. Сейчас вы бы героически растили и воспитывали детей. Избавились от чувства вины, утешили свою совесть, ощутили себя заботливым, сильным, внимательным. С Кэти поздно. Она выросла и не слишком в вас нуждается. А на Аните еще можно все это воплотить. Отличная возможность. Вы нацелились побыть отцом. К тому, что Анита карлик, вы готовы. Но дочка оказалась еще и психически неуравновешенной. Что делать с этим, вы не знаете. Как ее людям-то показывать? – рассуждала Кира тоном понимающего человека. Не осуждала, не упрекала, даже сочувствовала.

– Не в том дело, – вспылил Коламут и резко утих. – Не только в этом. Я ее не понимаю, не знаю, что она хочет, не могу угадать, как она поведет себя. Она иногда такая дикая становится, как лесной зверек.

– И в то же время вы ее любите! – вдруг