Но какая ему разница, если брак всё равно окажется фиктивным? Задав себе этот вопрос, Чарльз вдруг осознал, что не желает себе такой судьбы… Не заметив как, он уже переменил все свои планы… Да что же такое с ним случилось? Чарльз всегда считал себя разумным и спокойным человеком и никогда прежде не менял принятых решений. Герцог уставился на себя в зеркало, как будто бы видел в первый раз. Но он казался таким же, как всегда. Мысли ведь в зеркале не отражаются, а все мысли Чарльза теперь занимала русская княжна, на которой он собирался вынужденно жениться.

«Но почему же вынужденно? Ведь план, как замять скандал в Хартфорд-Хаус, предложил я сам, никто на меня не давил, — признал Чарльз. — Это можно было сделать, просто принеся извинения хозяину. Да, княжну не стали бы принимать ни в одном приличном доме, но это, судя по её же словам, Долли совсем не расстроило бы. Я сам хотел этого брака, поэтому и предложил его, а всё мое суровое отношение к бедной девушке прикрывало совсем другое…»

Чарльз вдруг осознал то, что лежало на поверхности. Всё было просто как божий день. Он влюблён! Влюблён с первого взгляда. А раз так, то надо сделать всё, чтобы не потерять своё счастье. Чарльз налил себе бренди и принялся строить планы на будущее. Теперь вся мощь его незаурядного ума и вся сила характера были направлены на одну-единственную цель: завоевать сердце русской невесты.

В храме при российском посольстве ждали прибытия невесты. Никогда здесь не собиралось столько гостей, чтобы яблоку негде было упасть. Отчасти это объяснялось присутствием на церемонии императора Александра, но в основном гости пришли сюда из-за тривиального любопытства. Всем хотелось посмотреть на невесту, выезжавшую всего лишь один день и сразу же подцепившую самого богатого и титулованного холостяка Англии.

В церкви благоухали розы. Кремовые и белые, собранные в множество букетов, они стояли везде: вдоль иконостаса, перед аналоем, у колонн и в простенках. Сотни свечей заливали тёплым светом золочёную резьбу, праздничное облачение батюшки, шитые золотом мундиры и великолепные наряды дам.

Невеста откровенно запаздывала.

— Катя, ну где же она? — нервно постукивая ножкой, прошептала графиня Ливен. — Мы заставляем ждать августейших особ!

— Я не знаю…

Но вот, наконец, двери храма распахнулись, и гости увидели князя Алексея, передающего руку своей сестры герцогу Гленоргу.

— Хвала Небесам… — с облегчением вздохнула супруга посланника.

Невеста ослепляла. Белоснежное кружевное платье подчеркнуло безупречность тонкой фигуры Долли. На её шее и в ушах играли зелёными огоньками крупные изумруды, а при виде венчающей фату диадемы дамы тихо ахнули. Этот сверкающий нимб сделал лицо невесты идеальным и подчеркнул красоту её прозрачных зелёных глаз.

— Теперь понятно, почему англичанин в первый же день сделал предложение, — хмыкнула великая княгиня, — не знаю, смог бы он пробиться к Долли через неделю. У них таких невест днём с огнём не сыщешь.

— Като, я знаю, что ты — патриотка, а англичан не любишь. Но пощади своего бедного брата, принц-регент опять начнёт жаловаться на твой острый язык, — смеясь, попросил сестру император Александр.

Навстречу молодым вышел батюшка, благословил их, и служба началась. Шафером герцога стал Алексей Черкасский, он не только держал венец над головой жениха, но служил переводчиком. Венец над головой Долли держал граф Ливен.

Пока священник трижды менял кольца, герцог вглядывался в лицо своей невесты — просто не мог наглядеться. Небесное создание. Чудо из чудес… Внимая словам на странном, чужом языке, Чарльз мысленно просил у Создателя отдать ему Долли навсегда. Это было единственное, чего ему теперь хотелось.

Огоньки венчальных свечей освещали профиль Долли. Она опустила глаза и теперь казалась жениху ангелом. Герцогу даже померещилось, что невеста вот-вот исчезнет, и он с перепугу схватил её локоть.

— Ещё рано, — поправил жениха ни о чём не подозревавший шафер.

Церковный служка вынес чашу с вином, передал батюшке, а тот подал её новобрачным, а потом соединил их руки и повёл вокруг аналоя. Чарльз сам не ожидал, что эта служба на чужом языке затронет какие-то струны в его душе, но, глядя на просветлённое лицо своей невесты, он ощутил умиление.

— Целуйте икону, — подсказал князь Алексей.

Герцог поцеловал образ Спасителя, его невеста — икону Богородицы, и служба закончилась. Батюшка предложил герцогу поцеловать жену. Чарльз склонился к прекрасному лицу своей новобрачной и легко коснулся полуоткрытых губ. Была бы его воля, он бы поцеловал Долли совсем по-другому, но за ними наблюдали сотни глаз, не хотелось давать публике повод для сплетен. Долли посмотрела на Чарльза с удивлением. Неужели она что-то почувствовала? Как бы ему этого хотелось…

Гости радостно зашумели. Первым обратился к новобрачным император Александр:

— Поздравляю, милорд! Вам повезло: вы забрали у нас самую красивую невесту этого года! Надеюсь, что вы станете беречь этот редкостный цветок.

— Благодарю, ваше императорское величество, — поклонился Чарльз. — Я готов отдать жизнь, лишь бы сделать мою герцогиню счастливой.

Следующей поздравила новобрачных великая княгиня, потом — Черкасские, Ливены, а за ними потянулись остальные гости…

Герцог благодарил, пожимал руки, но все его мысли и чувства были с Долли. Она казалась весёлой и даже счастливой, её улыбка была полна нежности, а глаза сияли тёплым светом. Похоже, что Лисичка хорошо вжилась в свою роль, и Чарльзу стало грустно, он уже пожалел, что придумал это дурацкое пари, и сейчас отдал бы десять лет жизни, лишь бы чувства молодой жены оказались искренними.

Алексей Черкасский пригласил всех гостей на Аппер-Брук-стрит, где их ждал торжественный обед в доме невесты, и герцог повёл Долли к украшенной цветами коляске. Он помог ей разложить длинный шлейф, сел рядом, дал приказ трогать и только тогда признался:

— Я не успел сказать, какое ошеломительное впечатление произвела на меня сегодня ваша красота. Я даже не мог сосредоточиться, просто не верилось, что вы живая, мне казалось, что рядом — ангел.

Лукавые искорки запрыгали в глазах Долли.

— Это — ваша заслуга: вы подарили мне диадему. Понимаете, я — русская девушка, а у нас принято, что, если жених подарил украшение, его обязательно надевают на венчание. Я чту традиции своей Родины.

— А у вас есть и другие традиции, о которых я должен знать? Лучше предупредите меня заранее, вдруг мне придётся бороться с медведем.

Долли расхохоталась:

— Это не обязательно. Хотя я с удовольствием посмотрела бы на это зрелище. Наши традиции касались меня — горничные сегодня плакали, расплетая мне косу.

— Почему плакали? — изумился герцог. — Я же не собираюсь вас мучить.

— Плакали — значит, пели жалостливые песни, у нас так положено, ведь в родной семье девушку балуют, а в семье мужа к ней относятся строго.