и Людовика Венгерского, и Ядвига вдруг потребовала от Витовта, чтобы он, владея Подольем как леном польской короны, в качестве ленника платил бы ей известную ежегодную дань.

Подобное требование весьма раздражило Витовта, который очень ревниво относился к своему достоинству такого же независимого литовско-русского государя, каким были его славные предшественники Гедимин и Ольгерд. Он созвал в Вильну русских и литовских бояр и спросил их, считают ли они себя подданными польской короны, обязанными платить ей дань. Разумеется, ответ был отрицательным. В то же время великий князь Литовский предложил Великому магистру Тевтонскому Конраду Юнгингену съехаться с ним на обычном месте, то есть на острове реки Дубиссы. Осенью 1398 года этот отъезд состоялся с великим торжеством и в присутствии блестящей свиты с той и другой стороны. Тут был заключен отдельный от Польши литовско-прусский союзный договор, по которому Витовт сделал важные уступки ордену со стороны Жмуди и, между прочим, согласился на подчинение ему Пскова; а орден обещал со своей стороны помочь Витовту в завоевании Новгорода Великого. На пирах, которыми сопровождался съезд, литовские и русские бояре, зная горячее желание Витовта, провозглашали тосты за его здоровье, как «короля» Литвы и Руси.

Известие об этом союзном договоре Литвы с Пруссией было тяжелым ударом для Ядвиги. Принесенная в жертву политическим расчетам и не нашедшая семейного счастья в браке с Ягайлом, она искала утешения в благочестии. При ее надломленном организме над ней тяготил еще упрек в бесплодии; чтобы упрочить новую династию на польском престоле, нужен был наследник, а королевская чета после двенадцатилетнего брака еще не имела детей. Наконец мелькнул луч утешения. Обрадованный Владислав Ягайло пригласил самого папу назваться крестным отцом будущего ребенка и делал приготовления к большим празднествам. Но в июне 1399 года Ядвига разрешилась от бремени дочерью, которая прожила только недели три; а вслед за ней скончалась и сама Ядвига. Имея в виду, что с ее смертью ослабляются права ее супруга на польскую корону, она на смертном одре завещала ему вступить в брак с Анной, дочерью графа Цилли и внучкой Казимира Великого, чем вновь укреплялись его права на польский престол. Ягайло потом исполнил ее завещание[41].

V

Василий Московский и Витовт Литовский

Брак Василия с Софьей Витовтовной. — Присоединение Нижнего Новгорода и войны с его князьями. — Борьба Тохтамыша с Тамерланом. — Нашествие последнего на Русь и внезапное возвращение. — Поражение Витовта на Ворскле. — Юрий Смоленский и борьба Василия с Витовтом. — Нашествие Эдигея на Москву. — Борьба Литвы и Польши с Тевтонским орденом. — Грюнвальдская битва. — Городельская уния. — Крещение Жмуди. — Отделение Киевской митрополии от Московской. — Новое разорение Киева татарами и бегство Свидригайла. — Хлопоты Витовта о королевской короне и Збигнев Олесницкий. — Съезд государей в Луцке. — Неудача и смерть Витовта

В самом начале княжения юного Василия Димитриевича у него вышла какая-то размолвка с дядей Владимиром Андреевичем Храбрым. Сей последний покинул Москву и со своими старшими боярами уехал к себе в Серпухов, а оттуда в Торжок. Но спустя немного времени внутренний мир был восстановлен и скреплен новым договором, по которому дядя вновь признал себя подручником великого князя, то есть своего племянника, а Василий придал к уделу Владимира два города (Волок и Ржеву, которые потом переменил на Городец, Углич и др.). Затем великий князь вступил в брак с Софией, дочерью Витовта Кейстутьевича. Помолвка с ней совершена была уже несколько лет тому назад, во время пребывания Василия в Западной России. Была ли эта помолвка неприятна Димитрию Ивановичу, или по какой другой причине, только брак состоялся уже после его смерти. Бояре великокняжеские, ездившие за невестой в столицу Прусского ордена Мариенбург, проводили ее Балтийским морем и через Новгород в Москву.

Здесь (в 1390 г.) венчание новобрачной четы было совершено митрополитом Киприаном, который после кончины Димитрия и своего соперника Пимена, умершего в Царьграде, снова воротился на северную митрополию. Родственные связи московских князей с домом Гедимина Литовского начались еще прежде и доселе не влекли за собой каких-либо важных последствий. Новый брак сначала тоже не предвещал ничего особого. Отец Софии находился тогда в удалении от отечества, будучи обижен от своего двоюродного брата Ягайла, короля Польско-Литовского. Можно было только надеяться, что Витовт явится союзником против враждебного Москве Ягайла, и едва ли кто предполагал, что не этот государь, а именно Витовт окажется самым опасным соседом для Москвы, что он широко воспользуется родственными к ней отношениями в свою пользу и во вред Восточной Руси.

Если Димитрий Донской успел укрепить за Москвой волости, непосредственно принадлежавшие великому княжению Владимирскому, то сын его Василий сделал еще важный шаг на пути земельного приобретения и собирания Северо-Восточной Руси. В следующем, 1391 году он поехал в Орду на поклон к хану Тохтамышу и не только был утвержден им в достоинстве великого князя, но и начал хлопотать о ярлыке на княжение Нижегородское и некоторые другие уделы. В Нижнем Новгороде сидел Борис Константинович, только что утвержденный здесь самим Тохтамышем. Последний, очевидно, колебался и не вдруг согласился на ходатайство Василия. Но московский князь приехал в Орду с большим запасом золота и серебра. Он поднес великие дары хану, и, по выражению летописи, умздил царских советников, чтобы те просили за него хана. Тохтамыш уступил и выдал Василию ярлык на Нижний Новгород и Городец, а также на Муром, Мещеру и Тарусу. При возвращении в Русь великого князя сопровождал царский посол с татарским отрядом: он должен был, так сказать, ввести Василия во владения тем, что ему было пожаловано в ярлыке. Но ханское пожалование в этом случае имело значение только формального согласия на перемену владетеля и некоторой помощи сильнейшему против слабейшего. Русские князья в то время уже не настолько зависели от ханов, чтобы по приказу последних покорно уступать свои наследственные уделы соперникам. Привести в исполнение помянутый ханский ярлык предоставлялось самому Василию. Но он заранее принял возможные меры для обеспечения успеха: московский князь уже приготовил в Нижнем Новгороде сильную боярскую партию в свою пользу как деньгами, так и обещаниями великих милостей. Будучи по матери внуком Димитрия Константиновича, Василий в глазах нижегородцев мог иметь значение родственного, близкого им князя. Да и самое обособление этой области от великого княжения Владимирского еще не успело пустить глубоких корней в народе и в местном служилом сословии; еще свежа