Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Захрустел гравий под ногами. Неужели Ричард? Или кто-то из его людей?
Я попыталась встать, но не могла наступить на ногу. Попробовала снова, уже медленнее, и от боли в лодыжке всхлипнула.
Услышав это, мужчина, чей силуэт подсвечивался сзади фарами, заглянул за край дороги и сказал что-то по-норвежски. Я покачала головой. Руки тряслись.
– Я н-не говорю по-норвежски. – Я старалась сдержать рыдания. – Вы знаете английский?
– Да, знаю, – с сильным акцентом ответил мужчина. – Дайте руку. Я вас вытащу.
Без посторонней помощи выбраться оттуда я бы не смогла, к тому же если бы он хотел напасть на меня, то скорее сам спрыгнул бы вниз.
Фары слепили, и я прикрыла глаза рукой. Я видела лишь темный силуэт и копну светлых волос под головным убором. По крайней мере, это точно не Ричард.
– Дайте руку, – повторил мужчина, слегка нетерпеливо. – Вы не ранены?
– Н-нет. В смысле, лодыжка болит, но вряд ли это перелом.
– Поставьте ногу сюда, – показал он на камень сантиметрах в тридцати от дна канавы, – и я вас вытащу.
Я кивнула и с мыслью о том, что я, возможно, поступаю очень глупо, поставила целую ногу на камень и протянула правую руку вверх.
Мужчина с невероятной силой схватил меня за запястье и, пыхтя от усилия, потянул, уперевшись в камень у края дороги. Я вскрикнула, когда перенесла вес на подвернутую щиколотку, но еще один болезненный рывок, и я выбралась из канавы на обочину.
– Что вы здесь делаете? – спросил мужчина. Я не видела его лица, но голос звучал обеспокоенно. – Вы заблудились? Попали в аварию? Дорога ведет прямо в горы, туристам здесь не место.
Раздумывая над ответом, я заметила две вещи.
Во-первых, в свете фар я увидела очертания кобуры у него на поясе. И во-вторых, машина была полицейской. Я застыла на месте, не зная, что сказать, как вдруг в тишине раздался треск рации.
– Я…
Полицейский подошел ближе, стараясь меня разглядеть, и нахмурился.
– Как вас зовут, мисс?
– Я…
Снова затрещала рация, и мужчина поднял палец:
– Минутку.
Он потянулся к поясу, и я увидела, что в кобуре не пистолет, а полицейская рация, рядом с которой крепились наручники. Полицейский быстро ответил, затем сел на водительское сиденье и продолжил разговор по рации в машине.
– Ja. – Последовал обмен непонятными мне фразами. Он посмотрел на меня сквозь лобовое стекло, вид у него был озадаченный. – Ja, det er riktig.[12] Лора Блэклок.
Все словно замедлилось, и я поняла: либо сейчас, либо никогда. Возможно, я совершу ошибку. Но если я не побегу, то вряд ли узнаю, была ли я права.
Полицейский вернул на место рацию и потянулся к бардачку.
Зная, как будет больно, я собралась с духом и побежала – не дальше по дороге, а вниз, по пересеченной местности, по крутому, головокружительному склону фьорда.
Когда я поняла, что не могу идти дальше, уже рассвело. Истощенные до предела мышцы перестали слушаться. Я уже не шла, а шаталась, как пьяная.
Надо остановиться. Если не остановлюсь, то упаду прямо посреди норвежского захолустья, и мое тело никогда не найдут.
Я давно ушла от дороги, давно не видела никаких домов. Ни телефона. Ни денег. Я даже не знала, который час; похоже, близился рассвет.
Из пересохшего горла едва не вырвался всхлип, и вдруг среди редких деревьев мелькнуло какое-то строение, вытянутое и низкое. Не жилой дом, а скорее конюшня.
В ногах появились силы, и я поплелась туда по едва заметной тропинке и зашла в ворота в проволочном заборе. Действительно конюшня, хотя не стоило бы называть таким напыщенным словом лачужку с шаткими деревянными стенами и рифленой металлической крышей.
Две лохматые лошадки с любопытством посмотрели в мою сторону, когда я прошла мимо, а затем одна из них продолжила пить из корыта с водой, при виде которой сердце едва не выпрыгнуло из груди. В ее поверхности отражались золотисто-розовые лучи рассвета.
Нетвердой походкой я направилась к корыту, упала на колени в низкую траву перед ним и, набирая воду ладонями, стала пить большими глотками. Дождевая вода с привкусом грязи и ржавчины казалась мне удивительно вкусной.
Напившись, я встала и осмотрелась. Дверь в амбар была закрыта, но не заперта на замок. Я распахнула ее, осторожно зашла внутрь и закрыла за собой дверь.
Амбар был полон сена, бочек с какими-то припасами, на стене на гвоздях висели попоны. Опьяненная усталостью, я медленно сняла попону и положила ее на самый толстый тюк сена, даже не думая о крысах, блохах или сообщниках Ричарда. Здесь они меня точно не найдут; впрочем, мне уже было все равно – пусть забирают, только дайте отдохнуть.
Я легла на самодельную кровать и накрылась второй попоной.
И уснула.
– Hallo?
Голос прозвучал мучительно громко, и я открыла глаза навстречу ослепительному свету. На меня смотрел пожилой мужчина с густой белой бородой, похожий на Капитана Игло из рекламы замороженных продуктов. В его взгляде смешались удивление и беспокойство.
Сердце бешено застучало. Поморгав, я отползла назад, попыталась встать и вскрикнула от боли в лодыжке. Старичок взял меня за руку, сказал что-то по-норвежски, а я машинально вывернулась из его хватки. Тогда он присел на четвереньки, и некоторое время мы просто смотрели друг на друга: он разглядывал мои ссадины и порезы, я изучала его морщинистое лицо и собаку, которая ходила кругами сзади.
– Kom,[13] – наконец сказал он, с трудом выпрямляясь и с настороженным спокойствием подавая мне руку, словно я была не человеком, а раненым зверем, который любое движение может счесть за угрозу.
Собака залилась лаем, и мужчина крикнул какое-то слово, которое явно значило «замолчи!».
– Кто… – Я облизала засохшие губы и попробовала еще раз: – Кто вы такой? Где я?
– Конрад Хорст, – ответил он, показывая на себя.
Затем он достал бумажник и нашел в нем фотографию румяной пожилой женщины с собранными в пучок седыми волосами, которая прижимала к себе двух светловолосых малышей.
– Min kone[14], – отчетливо проговорил старичок и, показав на детей, добавил что-то вроде «Отщень милые».
Затем он показал на жутко древний «Вольво» снаружи у амбара.
– Bilen min, – сказал он и снова повторил: – Kom[15].