— И он попытался поступить как подобает порядочному человекуи женился, — вставила Парис. :

— Не совсем. Приехав в Сан-Франциско, чтобы сообщить Картеруо своей беременности, она случайно наткнулась на его родителей. Они пришли втакую ярость, узнав о похождениях сыночка, что, когда тот ночью вернулся домой,велели ему убираться вместе с мамой.

Слоан сочла за лучшее не открывать сестре всей правды:Картер явился вдребезги пьяным, и родители посчитали беременную несчастнуюдевочку последней каплей, точкой в длинном списке его безумных выходок. Слоан,помолчав, осторожно затронула самую болезненную тему, из-за которой,собственно, и начала весь разговор:

— После развода наших родителей тебе наговорили немалоужасных вещей, и со стороны отца и бабушки это просто недопустимо, но еслихорошенько подумать, тут нет ничего удивительного.

— Собственно говоря, все эти пакости придумывала в основномбабушка Франсис.

—  — Охотно верю, особенно после всего, что ты мне про неерассказала, — попыталась пошутить Слоан.

— Да, но папа слышал все, что она несет, и ни разу непопытался вступиться за маму.

Слоан от неожиданности растерялась, но ее немедленноосенило. Вот он, подходящий случай!

— К этому времени он стал старше, и не исключено, что втайнестыдился содеянного. Согласись, нелегко признать, что родная матушка склонилаего к нечестному поступку! Он, очевидно, очень любил тебя и не хотел выглядетьв твоих глазах подлецом.

Давая Парис время хорошенько все обдумать, Слоан поднесла кгубам стакан с, водой и решила усилить впечатление:

— По-моему, разведенные пары вечно чернят друг друга переддетьми.

— Верно! А какие гадости говорила об отце мама?

Вот это удар! Слоан едва не поперхнулась и, машинальноотставив стакан, огляделась, словно в поисках поддержки.

— Несколько лет назад какой-то подросток выхватил у мамысумочку. В день суда она выступила свидетелем защиты и умоляла судью оказатьвору снисхождение. — Слоан усмехнулась и добавила; — Она так старалась добитьсясвоего, что прямо-таки разливалась соловьем!

— И его освободили?

— Еще бы Судья объявил, что если пошлет мальчишку в тюрьму,то не сумеет отделаться от ощущения, что наказывает ее.

— Какая чудесная история!

— А по-моему, не слишком. Неделю спустя он стянул ее машину.Позже объяснил, что посчитал маму настоящей размазней. Видимо, так оно и есть.

И тут Парис словно прорвало. Она засыпала Слоан вопросами оматери, которых хватило на весь день.

Разговор с Парис о матери так увлек Слоан, что она дажезабыла о Ное. Но вот настало время одеваться к ужину, и Слоан почувствоваланевероятное волнение. Она так торопилась, что была готова задолго до приездаводители.

Оставалось только выбрать платье.

Заглянув в ее комнату, Парис предложила помочь. Внимательнопересмотрев весь гардероб сестры и похвалив привезенные наряды, она, однако,решительно покачала головой и объявила, что в этом случае не обойтись бездлинного платья.

— Не слишком роскошного, — пояснила она, — но обязательно слетящей юбкой, соблазнительно обрисовывающей ноги при каждом шаге.

Убедившись, что сестра не привезла с собой ничего в этомроде, Парис обняла ее и повела к себе. Ее шкаф был буквально набит одеждой. Тутоказалось куда больше модных туалетов, чем во всем магазине Лидии, а в смежнойкомнате висели в ряд недошитые наряды, над которыми работал?? Парис.

Слоан наблюдала, как Парис принялась вынимать из шкафаплатья, одно роскошнее другого, решительно отвергая каждое по причинам, невполне понятным Слоан.

— Вот оно! — наконец-то торжествующе объявила она, извлекаяоткрытое белое платье без бретелек. — Ну как?

Слоан показалось, что платье чем-то похоже на краснуюполотняную «рубашку» Сары, если не считать цвета и длины. Однако онапромолчала, покорно давая облечь себя в новый наряд. Но едва Парис потянулавверх молнию и повернула Слоан к зеркалу, девушка ахнула. Лиф обтягивал грудь,как перчатка, юбка чуть расширялась от бедер и изящно ниспадала на пол. Гроздьявышитых белых цветов с золотыми листьями и стебельками украшали корсаж и былирассеяны по подолу.

— Господи, — прошептала Слоан, — как красиво!

— Ты еще не видела остального, — заговорщически подмигнулаПарис, накидывая на ее плечи прозрачный палантин с рисунком из белых и золотыхлистьев. — А теперь осталось только найти подходящие украшения.

Она стала выдвигать ящички, встроенные прямо в стену.

— А как насчет волос? — взволновалась Слоан. — Может,причесаться по-другому?

Она поспешно подобрала падавшие на плечи волосы и, свернув вслабый узел, закрепила на затылке.

Парис озабоченно рассматривала два золотых филигранных кольеи, наконец сделав выбор, обернулась:

— Твоя прическа идеальна, как и макияж, но к ней нужнысерьги. Эти то, что надо!

Она приложила к ушам сестры длинные сверкающие золотыекапли.

Слоан надела серьги и застегнула широкое колье, не в силахотвести взгляда от своего отражения. Каким волшебством сумела Парис такизменить ее внешность?

Она повернулась к сестре, чтобы поблагодарить, но та исчезлаи вернулись несколько минут спустя с тремя бутонами белых роз.

— Я их стащила из цветочной аранжировка на одном из столов,— пояснила она, прикалывая цветы к волосам Слоан.

— Интересно, знает кто-нибудь, куда мы отправляемся? —спросил Пол, когда водитель в униформе открыл дверцу «роллс-ройса».

— Только не я, — покачала головой Слоан, — но так или иначе,а сегодня все дамы будут у твоих ног.

Ее волнение оказалось таким заразительным, что даже Полпришел в беззаботное настроение.

— Им не повезло! Я уже в компании самых прекрасных дам воФлориде! Парис, вы хотя бы догадываетесь, куда мы едем?

Парис, удивительно похожая на райскую птичку в своемшелковом ярком саронге, устроилась рядом с сестрой.

— Знаю, — поддразнила она, — но не выдам Ноя! Однако,посмотрев на сгоравшую от любопытства сестру, немного смягчилась:

— Пожалуй, намекну, так и быть! Будем ужинать в самомизысканном ресторане Палм-Бич.