Не задумываясь о нарушении приказа и возможных последствиях, Костя повесил ранец на грудь, взял «АВС-36» и ловко спрыгнул в траншею. Короткая пробежка привела на промежуточную линию обороны, и он помчался по окопам. Спешка никогда не доводит до добра, о чем не раз говорил ему отец. Так случилось и сейчас, очередной излом встретил трехгранным штыком. Резкий тычок в грудь вызвал недоумение, а финский солдат с винтовкой наперевес – досаду. Интуитивно схватившись за ствол, Костя выдернул штык и увидел текущий по ватнику горячий ручеек.

– Ты чего в людей штыком тыкаешь? – возмутился он и осел.

Сквозь тонкую границу сна и яви настойчиво прорывались грубые руки. Его переворачивали, тормошили, что-то кричали в ухо. Тщетно, разум желал умереть в покое. Наконец кто-то влил в рот обжигающую жидкость, Костя инстинктивно сглотнул, закашлялся и открыл глаза.

– Ты зачем напоролся на мой штык? – спросил склонившийся перед ним солдат.

– Это я напоролся? Ты меня почти насквозь проткнул!

– Цел ты, цел! Только ватник немного порван.

– Вот полюбуйся на своего спасителя. – Другой солдат присел на корточки и протянул флягу.

Это его эмалированная офицерская фляга времен Первой мировой войны с вензелем первого Лейб-гренадерского полка. Солдат продемонстрировал пробитую штыком сквозную дырку со сколами эмали. Затем показал дырявый стеганый чехол и вынес приговор:

– Беги, куда бежал.

– Это чай вытек, да? – не смея поверить в чудесное спасение, жалобно спросил Костя.

– Хорошо вам, воюете с горячим чаем, а нам, кроме спирта, ничего не наливают.

Финны принялись жаловаться на скудный паек, мизерное жалованье и оставшиеся дома семьи без гроша в кармане. Никто из них не желал воевать за безлюдные земли, которые никогда не были финскими. Более того, карельские князья присоединились к Новгороду в далекие стародавние времена, когда финны еще жили в норах.

* * *

Житейский разговор позволил вернуться в реальность, вспомнить о пушке и беззащитных танках. Костя выглянул через бруствер. До трехдюймовки метров шестьсот, и хорошо видно, как расчет спешно разводит станины. Пора стрелять, попадет или нет – вопрос вторичный, прицельный огонь заставит пушкарей залечь, что позволит танкистам подогнать ближайший телетанк.

Не обращая внимания на финских солдат, он приготовил оружие, выставил поправки и прильнул к прицелу. Из двух компактных групп для первого выстрела выбрал столпившихся у щита. Активно жестикулируя, они устанавливают прицел и руководят подготовкой орудия. Уловив момент, когда все плотно сошлись, трижды нажал на спуск. Попал! Один упал, другой прислонился к колесу.

Немного передохнув, снова прильнул к прицелу. Вторая группа бросила сошки и растерянно озирается. Стоят не компактно, и Костя открыл огонь без тщательного прицеливания, желая разогнать врагов. Двое солдат залегли за станину, остальные бросились в разные стороны. Для надежного выстрела слишком далеко, и он для пущего страха несколько раз выстрелил по пушке. Сработало! Оттопырив зад, артиллеристы поползли за ДОТ.

Операторы ТУ тоже не теряли время, направляя телетанки к брошенному орудию. Несколько огненных плевков накрыли пушку с изрядной площадью вокруг, и пламя взметнулось под аккомпанемент рвущегося боезапаса. Финны с посеревшими от ужаса лицами молча смотрели на буйство огня, а один из них осторожно тронул Костю за локоть:

– Стрельни в ДЗОТ, там командир шюцкоровского батальона «Репола». Отъявленный садист.

На дистанции в триста метров пуля точно ляжет промеж глаз, и Костя развернулся в указанном направлении. В темном проеме бойницы белеют три лица, и он спросил:

– Который из них?

Солдат попросил винтовку, посмотрел в прицел и сказал товарищам:

– С ним Винкель и Кухельнагель.

– Бей всю троицу, чтобы воздух стал чище.

Глушитель трижды фыркнул, и солдат вернул «АВС»:

– Спасибо товарищ, я отомстил.

– Сейчас огнеметные танки пойдут в атаку, – предупредил Костя.

– Мы с тобой, – разноголосицей ответили солдаты.

Обратно пошли без спешки, соблюдая осторожность. Танк управления стоял на прежнем месте, и Костя постучал прикладом в борт.

– С кем это ты вернулся? – поинтересовался оператор оружия.

– Пленных привел, погоди чуток, надо отвести к саперам.

– У тебя полчаса. Ждать не будем, сожжем ДОТ и двинемся дальше.

В отведенное время Костя уложился, но продолжить наступление не получилось. Неожиданно со стороны Выборга начался интенсивный артиллерийский обстрел. Били прицельно, с корректировкой, одному телетанку снесло башню, после чего последовал приказ отступить. Одновременно прибыла пехота и начала обустраиваться в финских окопах.

Корпус вернулся на исходную позицию, а ближе к ночи тягачи «КВ-10» приволокли три подбитых телетанка. Еще один достался финнам, успевшим утащить трофей до подхода ремонтной бригады. Расстроенные комбаты собрались в штабе и начали резко критиковать начальство, ссылаясь на опыт боев на Халхин-Голе. Там «Т-26» прорывались в глубь обороны, а огнеметные танки расчищали поле боя для пехоты.

Утро принесло нерадостные вести, авиаразведка насчитала в парках и площадях Выборга более полутысячи пушек. Штурм города невозможен: таково было единодушное мнение. Что интересно, никто не предлагал бомбить или нанести артиллерийский удар. Это наш город, и разрушать его нельзя. После обеда прошел слух об окончании войны, а когда командира корпуса вызвали в штаб армии, все собрались в столовой комсостава. Вернулся генерал перед ужином и сразу объявил:

– Фельдмаршал Маннергейм прислал парламентера. Финская армия прекращает боевые действия и разоружается!

От дружного «ура» задрожали щитовые стены временного домика. Война закончена! Но дальнейшие слова командира корпуса заставили насторожиться:

– Маннергейм честно предупредил, что шюцкор ему не подчиняется и продолжит защиту Выборга.

– Это как? Половина финнов не воюют, а вторая половина готова выстрелить в спину? – зло спросил комбат-шесть.

– Нам приказано оставаться на исходной позиции и держать технику в часовой готовности, – проигнорировал вопрос генерал.

В столовой поднялся гул недовольных голосов. Часовая готовность подразумевает полную заправку и боезапас, что влечет за собой перечень дополнительных проверок. Но командир корпуса направился на выход, коротко приказав милиционерам:

– Собирайте вещи и отправляйтесь в штаб армии.

Предвкушая возвращение в Ленинград, отряд бегом вернулся в палатку и быстро побросал нехитрое имущество в вещмешки. С попутным транспортом тоже не возникло проблем, грузовики перебрасывали пехоту и обратно возвращались порожняком.

* * *

Несмотря на поздний час, штаб ошеломил базарным гамом. Треск пишущих машинок перекрывался пулеметными очередями телетайпов. Телефонисты умудрялись одновременно орать в телефонную трубку и друг на друга. При этом все обитатели Содома дымили папиросами, успешно поддерживая непригодную для жизни гуманоида атмосферу.