– Воевать надо уметь, а вашего умения я не знаю. Сам поведешь в бой.

– Взводом на батальон?

– Месяц назад мы ротой разгромили полк с танком и бронемашиной, – сурово ответил Костя.

Отповедь сбила с морпехов спесь, и он приказал построиться на поверку амуниции. Ужас! Бескозырки, бушлаты и брюки клеш с ботинками!

– Они собрались на танцы! – захохотал командир второй группы.

– Мы чтим флотские традиции! – возразил краснощекий весельчак.

– Это называется «умышленное причинение вреда своему здоровью с целью уклониться от службы в действующей армии»!

Костя развернулся к комвзводу и резко потребовал:

– К вечеру всем быть в ватниках, ватных штанах и валенках с галошами! При себе иметь спальные мешки!

– Что такое спальный мешок? – растерянно спросил тот.

– Мешок, в котором вы будете спать на снегу.

Морпехи обескураженно переглянулись и зароптали:

– На базе нам обещали атаку на береговую батарею, что в десяти километрах от нашего острова.

Костя вспомнил стрелявшую прямой наводкой железнодорожную батарею. Жуть! Летевшие низко снаряды вспахали землю лучше любого плуга! В танках тоже несладко, перед выстрелом экипаж тщательно задраивает люки. Он посмотрел на строй и ехидно спросил:

– Вы собрались идти в лоб? Триста пять миллиметров! Она холостым пальнет – и от взвода останутся только ленточки!

Морпехи пристыженно опустили головы, лишь комвзвода угрюмо ответил:

– Не трожь наши бескозырки, сухопутным не понять душу моряка!

– Уходим как минимум на неделю, возвращение командование не обещало, – добавил для страха Костя.

Строй словно застыл, ни шепота, ни шевелений. Акустический удар тяжелого орудия уничтожает все живое на расстоянии в три километра. Увы, по легкомыслию или безалаберности морпехи даже не пытались обсудить суть предстоящего боевого задания.

* * *

Перед ужином дежурный офицер привел радиста с корректировщиком. Оба впервые идут в тыл, но подготовились правильно и не донимали рассказами о прошлых боевых успехах. Следом пришел командир дивизиона аэросаней, доложил о готовности выполнить задание и показал на карте место предполагаемой высадки:

– От Выборга до Котки ничего более удобного нет. Пройдем пару километров вверх по реке до заброшенного домика.

– Не пойдет! – решительно возразил Костя. – Сейчас сезон корюшки и охоты на тюленей.

– Ты прав, – согласился командир дивизиона. – В сезон на лед выходит и стар, и млад, включая солдат.

– Надо было сразу об этом думать.

– У нас в Архангельске на промысел раньше марта не выходят.

– Гоняли по тундре или по льду? – насторожился Костя.

– До Мезени – сплошной лес, тундра ближе к Нарьян-Мару, так что торосы и трещины нам знакомы.

– Не нырнем в полынью? Уверен?

Вопрос вызвал откровенный смех:

– У наших аэросаней поплавки в форме лыж – пойдем, покажу.

Впечатлило! По бортам яркая символика стилизованной птицы с размашистой надписью: «Наркомсвязь». На входной двери надпись: «НКЛ-6» или «КМ-4», спартанские салоны с лавками на шесть или восемь человек и просторный багажный отсек. Лыжи действительно напоминают поплавки, что окончательно успокоило Костю. Он постучал костяшками пальцев по дюралю:

– Все поместятся – и мы, и морячки.

– С вами кронштадтские морпехи?

– Они самые.

– Парни хорошие, только пороха не нюхали и моря не видали, – без намека на насмешку заявил командир дивизиона.

– Они Гогланд брали.

– Велика победа без единого выстрела. Финны сложили оружие до высадки десанта.

– Но море они видели, – настаивал Костя.

– Рыбинское водохранилище побольше будет. Речники они, матросы Волжского речного пароходства.

– Неужели региональное ополчение?

– Оба полка морской пехоты из региональных войск Костромы и Ярославля. Формировали в спешке и еле-еле успели к началу войны.

Сказано было с нотками превосходства, и Костя не удержался от колкости:

– Сам в море бывал или только на аэросанях по льду катался?

– Как не бывать? В навигацию морем почту доставляем, у меня каждый экипаж с двумя дипломами.

Идти в тыл с хорошими парнями, но неопытными бойцами? Костя рванулся к штабу и остановился. Решение принято самим товарищем Ждановым, а возражение члену ЦК ВКП(б) чревато серьезными неприятностями. Отрешенно махнув рукой, позвал комвзвода и устроил морпехам придирчивую проверку. Как он ни старался, а придраться не смог, оружие с амуницией в полном порядке: бахилы с маскхалатами, пара запасных портянок. Ничего не забыли, паршивцы.

Он еще раз прошелся вдоль строя, и тут в голову пришла отличная идея. По нормам РККА общий вес ранца с оружием и боеприпасами не должен превышать двадцать четыре килограмма. Довольно потерев руки, Костя решил послать одного морпеха в столовую за весами, но вмешался командир дивизиона:

– Мы не определились с местом высадки, а время поджимает, – и расстелил на ближайшей кровати карту.

Побережья Выборгского залива Костя не знает и ничего путного предложить не может. Не мудрствуя, отмерил от батареи десять километров на запад и сказал:

– Высаживаемся в этом районе.

– Ты попал в реку, которую сам забраковал.

– Нет, не в бухте, а на западном берегу мыса.

Командир дивизиона достал стопку рисунков и выбрал один:

– Вот твой мыс! Скала! Вам не подняться наверх.

Пришлось изучать всю стопку неведомо откуда взявшихся рисунков. После непродолжительного обсуждения совместными усилиями выбрали бухту с заболоченным берегом. Охотников и рыбаков здесь не должно быть, как и случайных людей. В двух километрах от берега карта обещала поросший соснами пологий подъем, а дальше до батареи тянулся лесной массив.

* * *

Вместо ожидаемого стремительного движения в снежном вихре тащились не быстрее двадцати километров в час. Построившись гуськом, аэросани смело преодолевали трещины и полыньи, а перед торосами расходились веером и снова сходились у обнаруженного прохода. Северный ветер отогнал лед от финского берега, и последний участок прошли на поплавках по чистой воде. Затем аэросани выбрались на болотистый берег и медленно подползли к лесной опушке.

– Конечная остановка, всем на выход! – пошутил командир дивизиона.

– Проездные билеты проверяют в дверях? – ответил шуткой Костя.

– Турпоездка оплачена профсоюзом. Удачи, парни, возвращайтесь с победой!