снимаются его фильмы, поздравляют друзья, родные, звонят режиссеры театров с просьбами написать для них пьесу, терзают книжные издательства, наперебой предлагая гонорары и лучшие условия. В общем, так он мечтал-мечтал, пока не уснул до утра.

Рита не стала будить мужа, потому что и сама утомилась на кухне с детьми, пришла в комнату, прилегла и заснула. А утром Григорич вскочил и возопил:

— Проспал! Проспал!

Кое-как успокоив мужа, Рита спокойно сказала, что перед работой очень хорошо помогает прогулка на свежем морозном воздухе.

— Не понял, — удивленно вскинул брови Григорич.

— У Ирочки сегодня начинаются репетиции к утреннику в садике на 8 марта, — сообщила Рита. — Отведешь ее, подождешь и после занятий заберешь.

Григорич кивнул и стал одеваться. Ирочка в хорошем расположении духа похвасталась перед дедушкой, что встала раньше него и уже успела покушать кашку, пока он дрых. Дедушка был в восхищении. Они вышли на улицу и договорились, что дедушка отведет Ирочку в садик, а сам пойдет в магазин. На обратном пути он ее заберет. Ирочка согласилась с самым серьезным видом, на который способен шестилетний ребенок. Они шли и спорили, какой дорогой пойти, чтобы не опоздать. Пока спорили, Григорич сообщил, что придется бежать, потому что ворота садика закроют и их не пустят.

— Хочу на санках, — закапризничала Ирочка и тут же упала на лед. В другой раз знаменитая плакса тотчас бы разревелась, но Григорич с доброй усмешкой воскликнул:

— Зачем тебе санки, если у тебя есть замечательная попа, на которой ты умеешь здорово кататься.

Ирочка весело расхохоталась. Так они и добежали до садика, где Григорич передал внучку из рук в руки воспитательнице, Оксане Борисовне.

Погода была снежная, но под ногами уже таял лед, пробивалась вялая травка, и пахло ранней весной. В голове рождались сцены: девочка Лиза начинала говорить первые слова, ей вторил большой игрушечный медведь, с которым она то ссорилась, то мирилась в своей детской комнатке, а в это время на кухне разгоралась ссора родителей. Исколесив два квартала в мыслях, Григорич забыл о магазине, да так и вернулся в садик с пустыми сумками. Ирочку пришлось ждать еще минут двадцать, зато дедушка слышал звуки песен, которые разучивали дети для предстоящего утренника. «Интересно, — думал Григорич. — Машка успеет прибыть из России, а то дочка так старается?» Когда Ирочка вышла, она была в ярком возбуждении и всю дорогу рассказывала дедушке все то, что обычно мало интересовало ее маму.

— А мы такой танец разучивали, дедушка, — тараторила внучка. — Сначала мальчики так стоят в ряд, потом они такие расходятся как лепестки, и из середины мы такие тычинки появляемся и танцуем вместе с пчелками.

— Супер! — восхищался Григорич. — А стишок задали учить?

— Да, — тоненько протянула Ирочка. — Только я его запомнить не могу.

— Ничего, выучим, — пообещал дедушка, и они вместе зашли в магазин.

Уже на подходе к дому позвонила Рита и взволнованно сообщила:

— Кира ушла из дому.

— Что значит ушла? — не понял Григорич.

— Не знаю. Ничего мне не сказала, оделась и ушла.

Ирочка спокойно сказала:

— А она всегда так делает и никто не ругается.

— Разве твоя сестренка не понимает, — спросил дедушка, — что маленьким самим выходить опасно и вообще надо говорить, куда идешь?

— Я когда вырасту такая как Кира, — сказала Ирочка. — Всегда буду родителей спрашивать, правильно?

— Умничка. Если б еще родители это понимали.

И тут они увидели Киру, стоявшую за школой, и беседовавшую со своей одноклассницей Софией. Мелкая, косоглазая Софа, как ее все звали, всегда зыркающая по сторонам, о чем-то бурно спорила с Кирой, а та еле сдерживалась, чтобы не зарыдать или не треснуть подругу по голове пакетом с вещами. Подойдя ближе и притаившись за кустами, Григорич с Ирочкой услышали обрывки фраз, долетавшие до них. Кира на повышенных тонах пыталась объяснить Софе:

— Мы что, уже не дружим? Почему ты не хочешь приходить ко мне домой?

— Ой, да какой там у тебя дом? — надменным ехидным голоском отвечала подруга. — Убогая хрущоба с тесным коридорчиком — не развернуться. В таких квартирках живут только нищие пенсионеры. У вас нет даже кондиционера.

— Зачем нам кондиционер зимой? — удивлялась Кира.

— Это я так, к слову. А кухонька маленькая, обшарпанная, пол потертый, я так и не разглядела, у вас паркет или линолеум?

— А у вас что? — сквозь зубы процедила Кира.

— У нас трехэтажный огромный коттедж с сауной и бассейном. И три гаража. А еще широкая мансарда, с которой вид на яблочный сад.

Григорич раздвинул руками кусты и предстал перед подругами. Софа съежилась и чуть согнулась, а Кира сильно нахмурилась.

— Дедушка, ты чего здесь? — недовольно спросила она.

— Пошли домой — в убогую хрущобу. Тебя нищие пенсионеры заждались с киселем и блинами.

— Ну, дедушка, — надулась внучка. — Я с подругой тут…

— С подругой? — удивился Григорич. — Что-то не вижу здесь никаких подруг и вообще людей. Иначе бы со мною поздоровались.

Софа съежилась еще сильнее и повернулась к Григоричу спиной. Не в силах противостоять гневному блеску в глазах дедушки, Кира поплелась домой, отдав ему мешок с вещами.

Дома она попала в руки Риты, которая уже собиралась устроить внучке взбучку, но видя расстроенный вид Киры, оставила ту в покое. Кира заперлась в ванной комнате, и вскоре оттуда послышались ее всхлипы. Как ни старались дедушка с бабушкой и с Ирочкой достучаться до нее — Кира лишь выкрикивала, что с ней никто не хочет дружить, никому она не нужна со своими проблемами и просила оставить ее в покое. Григорич вкратце пересказал Рите беседу двух подруг, после чего та с широко раскрытыми глазами и грозным видом заявила:

— Пусть только явится эта промокашка — все косы ей повыдергаю.

После этих слов в ванной щелкнул крючок, появилась зареванная, но крайне удивленная Кира, которая тут же попала в объятья бабушки и разрыдалась. Не в силах выдержать столько водопада, Григорич, наконец-таки избавленный от домашних хлопот, приступил к созданию шедевра, который назвал: «Взрослым надо поговорить».

Сегодня был для сценариста особенный день. Григорич, что называется, вспомнил все, чему его учили и прежде всего он легко набросал логлайн:

Семилетняя Лиза узнает, что является единственной причиной, сдерживающей родителей от развода и потому, невзирая на то, что те вечно отталкивают ее как маленького ребенка, Лиза решает заставить папу с мамой выслушать ее взрослое мнение.

В целом, вся работа шла легко, на подъеме, будто бы Григорича зарядили мощной батареей, заполненной творческим непокоем, удачей и талантом. Перед ним на столе были