Дон Хосе и не подозревал, настолько ему будет мучительно осознавать, что женщины, о которой он мечтал, больше нет, и что он сам повинен в этом. Заметив растерянность племянника и догадавшись, что тот собрался возразить, маркиз тут же перебил его:

– Я должен признать поражение перед каким-то французским выскочкой?! – хищно сощурился адмирал, и Диего насупился. – Я не позволю ему это! Он должен умереть!

– И где вы прикажете мне его искать? – недовольно хмыкнул племянник. – Его корабль гораздо быстроходнее любого моего. Собирать флот, чтобы охотится за одним пиратом, неразумно! А напасть на Тортугу значит объявить войну Франции. Думаю, нашему королю это не понравится. – предположил младший дель Альканис. – Несмотря на то, что наш Карл недоумок, у него вполне разумные советники. Не слишком ли дорогой ценой вы хотите отомстить за личную обиду, дядя? – не выдержал и смело заявил идальго.

Адмирал с раздражением взглянул на молодого человека:

– Не надо собирать флот и нападать на Тортугу. Мне доложили, где сейчас находится «Поцелуй Фортуны», его видели здесь, неподалёку. Фрегат бросил якорь в заливе у Панамского перешейка. По-видимому, Корбо там и высадился, когда пошёл через джунгли в Панаму. Вот там его и нужно поджидать, – разумно рассудил маркиз. – И если на этот раз пират уйдёт, я перевешаю всю команду на твоём галеоне, – пригрозил адмирал, и Диего, презрительно хмыкнув, подумал: «Сколько раз сам его упускал, а я виноват», – но вслух возражать дядюшке не решился.

– Хорошо, – вынужден был согласиться Диего. – И когда отплываем?

– Сегодня! Я только тебя и ждал.

– Да, но я только сошёл на берег и толком не отдохнул, – возмутился племянник.

– Ты сам говорил, что этот Корбо станет ужасом побережья. Так пока мы знаем, где он, надо его перехватить. Нельзя позволить ему собрать флотилию французских головорезов. А если к нему присоединятся ещё и английские пираты, то нападения Моргана двадцатилетней давности будут казаться нам детскими шалостями, – предположил дон Хосе, но немного смилостивился и добавил: – Ладно, сегодня передохнёшь. Но завтра утром снимаемся с якоря. Распорядись, чтобы подготовили корабли. Да и поход, думаю, будет недолгим. Корбо наверняка не догадывается, что мы знаем, где он, и не ожидает нападения. Мы подкараулим пирата у каменной гряды, там и отправим его фрегат на дно.

– Сколько кораблей готовить? – нехотя спросил Диего.

– Думаю, трёх хватит…

– Помню, как-то Корбо расправился с тремя нашими галеонами, словно со слепыми щенками, – усмехнулся племянник.

– Мы не совершим прошлых ошибок, – возразил сеньор. – И так над нами будет смеяться вся Испания! – недовольно скривился адмирал. – Владычица морей выставляет против одного французского фрегата три галеона!

– Испания будет смеяться ещё громче, если пират снова уйдёт от нас, – не сдавался Диего.

– Значит, надо сделать так, чтобы не ушёл! – зло огрызнулся дель Альканис и пояснил: – В этом месте выход в открытое море с двух сторон перегораживают рифы и отмели. Встанем так, чтобы перекрыть ему путь, и Корбо будет вынужден пройти между наших кораблей. Тогда вся мощь пушек обрушится на пиратов, и никакая Фортуна не поможет им выжить! Мы не оставим от его судёнышка даже воспоминаний. – уверено заверил дель Альканис. «Ты за всё мне заплатишь, Корбо! И за смерть Эстель в том числе! Придёт день – и ты пожалеешь, что родился на свет», – обуреваемый лютой ненавистью ожесточённо размышлял маркиз.

Ранним утром испанские галеоны снялись с якоря. Окрылённый жаждой мести адмирал отправился в поход. Решительно настроенный сеньор Альканис мечтал окончательно избавить море и мир от капитана Корбо.

С радостью наблюдая, как изумрудный берег удаляется всё дальше, Эстель, с наслаждением подставляла лицо ветру. Погода стояла замечательная, море завораживало глубокой синевой, суетливые чайки резвились над водой, а лучи солнца ласково касались парусов «Поцелуя Фортуны» и на фоне ослепительно голубого неба подчёркивали их удивительную белизну. Женщина счастливо улыбнулась. Графиня де Дюран верила: всё страшное уже позади, и совсем скоро она увидит сына и вернётся домой к дочери и отцу.

С опаской косясь на команду, к сеньоре подошла Каталина. Пристроившись рядом с госпожой, служанка уже более уверенно огляделась и с явным любопытством стала следить за работой моряков, украдкой бросая заинтересованный взгляд и на Санчеса. Корсары твёрдо ступали по чуть раскачивающейся палубе, и, управляя парусами, сильные натруженные руки мужчин уверено удерживали канты, натягивали и закрепляли снасти. Неожиданно один из них затянул песню. Размеренный ритм несложной мелодии поддерживал слаженные движения парней, и над палубой разнеслось:

Наточим клинки о камень21,

Настало иное время…

Подросток мужчиной станет

Доставши ногою стремя…

Развеются наши стяги,

И кровью врага напоим…

Морские мы бродяги,

Идущие на смерть строем…

Хрипловатые голоса звучали дружным хором, а руки моряков продолжали работать, заставляя корабль нестись по волнам.

Мы дети волков из стаи,

И внуки волков-одиночек,

Здесь жажда убийства правит…

Здесь смерть каждый день пророчат.

И ярость- сестра отваги

Подмогою в битве будет…

Погибших накроют флаги

Их вряд ли теперь забудут

Для женщин наблюдать за завораживающим движением команды оказалось довольно занимательным занятием. Действуя, словно единый механизм, моряки поражали недюжинной силой, молниеносной реакцией и акробатической ловкостью. При этом мужчины продолжали петь, а Эстель, взглянув на Каталину, заметила взгляд девушки, направленный на полуиндейца:

– Вы с Санчесом отличная пара. Он хороший парень…

Каталина обиженно надула губки, но счастливые глаза её выдавали.

– Вот ещё! Он простой моряк и сын рабыни, – дёрнув плечиком, фыркнула она.

– Кого ты обманываешь, глупышка? – засмеялась сеньора. – Я же вижу, он тебе нравится.

Девушка виновато опустила глаза и, вздохнув, прошептала:

– Но я не должна… Он пират, а я испанка…

– Я тебя понимаю. Со мной тоже было такое, – улыбнувшись, призналась Эстель. – Знаешь, любовь не интересует ни вероисповедание, ни происхождение, ни наличие денег. Откинь всю эту глупость, – посоветовала госпожа и предупредила: – Иначе потом будешь ругать себя, что оказалась от своего счастья. Второго случая может и не представиться.

Каталина вновь вздохнула и посмотрела на Санчеса. Заметив взгляд девушки, парень задорно улыбнулся, и она подумала: «Может, сеньора права? Да он не идальго и, похоже, не богат, но я вижу, он любит меня. И в самом деле он очень нравится мне», – в большем признаться себе испанка не решалась. А песня продолжала звучать, и мужчины с упоением завели слова следующего куплета. Над палубой грозно грянуло: