Потехи нет лучше ратной,

На людях и смерть милее…

Дороги нам нет обратной

Пират – никогда не стареет…

Нам только слегка за двадцать,

Куражится смертью сеча…

Положено улыбаться-

Тому, кто уходит в вечность…

Но тут с марса раздался возглас: «Корабли по курсу!» Песня оборвалась, и внимательные глаза моряков устремились к горизонту. Женщины насторожено посмотрели в сторону, куда показывал матрос на грот-мачте, и похолодели. Три парусника, выстроившись в ряд, двигались навстречу фрегату и явно рассчитывали перекрыть фарватер, пригодный для прохождения судов. В этом месте, образуя собой подобие острова, из воды выступала довольно широкая и протяжённая песчаная отмель, перекрывающая путь из залива, а от берега континента в море уходила длинная скалистая коса, создавая у побережья естественный мол и оставляя довольно узкий проход между косой и отмелью.

Намереваясь перегородить выход в открытое море, к этому месту и приближались галеоны. Ветер благоприятствовал противнику, и Корбо понял: он не успеет проскочить пролив раньше, чем туда подойдут испанцы. В самом деле, вскоре корабли заняли позицию, при которой любой манёвр со стороны фрегата, заставил бы его пройти мимо хотя бы одного из галеонов. При этом «Поцелуй Фортуны» неизбежно будет подвергнут обстрелу вражеских пушек, – догадывались моряки.

Желая определить, кому принадлежат корабли, де Дюран поднялся на мостик и направил подзорную трубу на неприятеля. К своему неудовольствию, Корбо заметил на одном из парусников штандарт адмирала. Догадавшись, что мерзавцу-маркизу удалось выжить, Тэо стиснул зубы и запоздало посетовал: «Зря я не проверил, умер ли сеньор Альканис», – вздохнул он, но в тот момент капитана меньше всего заботило здоровье адмирала.

Разглядывая галеоны, Корбо оценил обстановку и задумался. Каждый из кораблей противника превосходил «Поцелуй Фортуны» огневой мощью и численностью команды. «Можно, конечно, со слабой надеждой на удачу попытаться прорваться сквозь строй, – прикидывал отчаянный пират. – Но это значит страшно рисковать и кораблём, и людьми, а главное – женой», – понимал опытный моряк, а Тэо совсем не хотелось вновь испытывать судьбу.

Прекрасно осознавая, что он попал в ловушку, Корбо сосредоточенно размышлял, и команда как всегда преданно ожидала его решения. «Если попробовать уйти от прямого столкновения и повернуть назад? – просчитывал варианты капитан. – Да, можно, конечно, какое-то время дожидаясь ошибки испанцев, курсировать вдоль побережья, ну а потом постараться проскользнуть мимо них…» Но Тэо догадывался, что адмирал не просто так пожаловал в эти воды и, скорее всего, не уйдёт и не успокоится, пока не покончит с ним самим.

Решив проверить, пойдут ли за ним испанские корабли, если он повернёт обратно к берегу, граф де Дюран отдал приказ начать манёвр. «Поцелуй Фортуны» вальяжно развернулся, буквально всем своим видом говоря: «Я и не собирался выходить отсюда».

Заметив уловку французов, адмирал усмехнулся:

– Не пытайся обмануть меня, Корбо, – злобно прищурился дель Альканис. – Думаешь, мы последуем за тобой и освободим фарватер? Надеешься, пользуясь своей маневренностью и скоростью, выскользнуть из мышеловки и удрать? – догадался сеньор и хихикнул. – Нет, мы подождём тебя здесь… А когда тебе надоест метаться по заливу, ты выйдешь прямо на меня! – с уверенностью заключил маркиз.

Убедившись, что корабли испанцев остались стоять на месте, капитан ничуть не расстроился. В принципе он этого и ожидал. Понятно, противник будет встречать его у выхода, как кот поджидает у норы мышь в надежде, что рано или поздно она проголодается и выскочит прямо ему в лапы.

Корбо довольно улыбнулся:

– У мыши всегда найдётся запасной ход, сеньор Альканис, – хмыкнул он, цепко оглядывая акваторию.

«Поцелуй Фортуны» неспешно прогуливался воль перегораживающий путь к открытому морю продолжительной косы. Где-то она возвышалась скалами, покрытыми скудной растительностью, где-то сползала до воды, рассыпаясь песчаной мелью, но нигде коса не была доступна для прохождения корабля. Следуя указаниям капитана, команда предполагала, что так он пытается выманить хотя бы один из галеонов противника. Но испанцы, разумеется, не двинулись с места. Всем было хорошо известно, что никакого пролива вдоль косы нет, и французам некуда деться.

Стоя на юте, Эстель и Каталина испугано переглядывались. И госпожа, и служанка, понимали, чем для них может закончиться встреча с испанскими кораблями, а главное – с сеньором Альканисом. Сделав по заливу почётный круг, «Поцелуй Фортуны» остановился неподалёку от косы и, словно черепаха, решившая погреться на солнышке, парусник замер.

Сеньор дель Альканис в идеально сшитом дорогом камзоле прогуливался по палубе флагманского галеона, украшенной резьбой и позолотой. Положив руку на отделанный драгоценными камнями эфес шпаги, адмирал, высокомерно вскинув голову, раскачивал пышным плюмажем шляпы. Поднявшись на капитанский мостик, маркиз с усмешкой наблюдал за бессмысленными метаниями пиратов и, горделиво подняв подзорную трубу, решил получше рассмотреть корабль противника.

Неожиданно, к своему изумлению, дон Хосе увидел Эстель. «Как такое возможно?! – тревожно пронеслось в голове, и адмирал вновь навёл подзорную трубу на женщину. «Да, это действительно она!» – понял сеньор, судорожно соображая, каким образом Эстель удалось выжить. Дель Альканис уже был готов поверить в то, что пират действительно связан с дьяволом, но прокручивая в памяти последние мгновения перед отправившим его в реку выстрелом, вдруг вспомнил, как при ударе он почувствовал под лезвием твёрдую преграду. «Похоже, удар оказался не смертельным, – догадался адмирал и злорадно усмехнулся. – Ну что ж, тем лучше! Спасибо тебе, Корбо, ты всё же вернёшь мне мою женщину», – самодовольно подумал маркиз и, желая получше разглядеть Эстель, вновь поднял подзорную трубу.

Диего тоже заметил белокурую сеньору и, недовольно зыкнув на родственника, с досадой поморщился:

– Дядюшка, похоже, ваша прелестница вновь со своим пиратом.

– Ничего, это ненадолго! На этот раз разбойнику не выкрутиться. Совсем скоро я лично прикончу его. А потом повешу на рее, и пусть птицы докончат дело и расклюют его тело, – надменно сжал губы сеньор и, подумав, ядовито улыбнулся. – Рано или поздно Корбо решит выйти из гавани. Тут мы его и возьмём.

– Но, сеньор, у меня не так много времени! Я должен вести флот в Испанию, – напомнил Диего.

Понимая, что племянник прав, дель Альканис нахмурился и, подумав, сказал:

– Пожалуй, я попробую ускорить дело. Пошлём к пиратам парламентёра! – предложил маркиз.

Не прошло и часа, как высокородный сеньор продиктовал ультиматум и протянул бумагу офицеру:

– Когда передашь послание, громко добавишь, чтобы вся команда услышала моё предложение, – сделал наставление адмирал. – Скажешь, если капитан сдастся или команда сдаст его, то всем, кроме Корбо, я сохраню жизнь.