Вахтовый потёр глаза, желая убедиться, не чудится ли ему это, и даже схватил подзорную трубу, разглядывая прибрежную зону, но фрегата на месте не оказалось, не было его и в заливе. «Поцелуй Фортуны» буквально испарился …

Пытаясь найти разумное объяснение исчезновению корабля, испанец суеверно перекрестился. «Может, они по пьяни его просто утопили?!» – предположил моряк и, собираясь доложить о пропаже судна капитану, развернулся. Каким же было его изумление, когда на противоположной стороне косы он увидел пиратский фрегат, под всеми парусами улепётывающий в открытое море. Поднимая тревогу, вахтовый забил в судовой колокол.

Решив, что пираты пошли на абордаж, испанцы суетливо посыпали на палубу. Услышав истошный набат, сеньор Альканис, не успев толком одеться, выскочил из каюты со шпагой наперевес. Но оглядевшись, адмирал, как и все остальные, в растерянности остановился. Публика с изумлением наблюдала, как, словно издеваясь, фрегат, насмешливо раздуваясь парусами, свободно скользит по волнам, убегая от испанцев всё дальше.

Выругавшись, адмирал отдал приказ пускаться в погоню, и на остальных галеонах незамедлительно подняли тревогу. Торопясь сняться с якоря, матросы, занимая места, оживлённо рассыпались по кораблю. Наверное, один Диего мысленно радовался бегству капитана Корбо и искренне восхищался удивительной изворотливости пирата. Племяннику вовсе не хотелось, чтобы сеньора Эстель досталась его дяде, в этом случае надеждам Диего на наследство пришёл бы конец.

Хосе дель Альканис из-за очередной своей неудачи страшно разозлился и, во чтобы то ни стало, хотел найти крайних.

– Немедленно выяснить, кто упустил пиратов и всыпать виновным сорок палок! – приказал он офицерам, но вахтовые все наперебой утверждали, что корабль не мог проскочить мимо них.

– Тогда как же он оказался там?! – зло кричал адмирал, указывая на фрегат. – Не по воздуху же он перелетел? – справедливо вопрошал сеньор.

Между тем Диего, внимательно осматривающий в подзорную трубу берег, проговорил:

– Нет, не по воздуху, – хмыкнул он. – Дождавшись прилива, они его перетащили вон там, – указал племянник на узкую песчаную полосу шириной всего в несколько метров.

На самом деле так оно и было. Ещё днём Корбо заметил сужающуюся в одном месте до трёх метров косу, а с приливом, похоже, отмель и вовсе покрывалась водой. Правда корсар понимал, что корабль даже в прилив не сможет пройти через неё, и поначалу расстроился. Тэо уже хотел было отказаться от идеи найти место, где можно уйти, минуя испанские галеоны, но подумав, нашёл выход.

Бывало пиратам приходилось вытаскивать корабль на необорудованный берег для починки либо очистки борта от налипших ракушек и водорослей. «Почему бы не перетащить «Поцелуй Фортуны» через эту отмель? – задумался де Дюран. – Трюмы фрегата пусты и не будут мешать задуманному», – всё более загораясь безумной идеей, рассуждал капитан.

Осознавая, что днём подобный манёвр невозможен, поскольку испанцы, увидев приготовления, сразу разгадают его затею, Корбо решил дожидаться темноты, тем более ночью начинался прилив. Под прикрытием борта команда ещё с вечера занялась выгрузкой пушек, и когда тьма полностью накрыла залив, судно уже было освобождено от всего лишнего. С приливом, французы взялись за лебёдки и приступили к перемещению корабля на другую сторону косы.

Усилия людей увенчались успехом, и через пару часов «Поцелуй Фортуны» вновь оказался на плаву. Погрузка снаряжения шла гораздо быстрее разгрузки, парней прикрывала ночь. Корсарам не нужно было скрываться, а темнота не могла помешать работе моряков, привыкших перемещаться в сумраке трюмов. Правда, к своему сожалению, одну пушку они всё же утопили. Но это было мелочью по сравнению с возможностью потерять весь корабль, а главное – жизни.

Несколько человек старательно изображали разгул, да и остальные члены команды постоянно создавали шум, громко покрикивая и изображая хмельное веселье, подхватывали слова песен. Морских разбойников забавляла подобная игра. С азартом принимая в ней участие, мужчины со смехом представляли вытянутые лица испанцев, когда те заметят пропажу корабля. Дурачась, прохвосты перебрасывались обидными насмешками в адрес адмирала и испанцев, и от души ржали над своими порой откровенно непристойными шутками.

На рассвете, словно по заказу, акваторию затянул туман, позволивший корсарам спокойно закрепить вернувшиеся на свои места пушки и тщательно подготовиться к предстоящему плаванью. И как только пелена начала рассеиваться и подул ветер, «Поцелуй Фортуны» радостно расправил паруса и, поспешив в открытое море, оставил адмирала с носом.

Уверенно возвышаясь на мостике, Корбо с улыбкой наблюдал за лихорадочной суетой проснувшихся испанцев. Капитан прекрасно понимал: тяжеловесным галеонам не под силу догнать его фрегат, и душа изворотливого корсара ликовала: он вновь смог избежать смерти и спасти корабль. Команда, живо выполняя необходимые действия, так же насмешливо поглядывала на торопящихся сняться с якоря испанцев и устремляла восторженные взгляды на своего вожака.

«Поцелуй Фортуны» взял курс на Тортугу. Расстояние между фрегатом и галеонами быстро увеличивалось, а когда паруса противника замаячили на горизонте чуть видными точками, Корбо, желая обнять и успокоить Эстель, уже направился в свою каюту, как вдруг вновь услышал возглас: «Корабли по курсу!» – крикнул наблюдатель с марса, и Тэо остановился.

Вскинув подзорную трубу, капитан напряжённо разглядывал неожиданно появившиеся суда. Два крупных трёхмачтовых парусника шли впереди, а чуть дальше следовало небольшое двухмачтовое судно. Корабли находились прямо по пути следования «Поцелуя Фортуны», и, заподозрив неладное, Корбо зло подумал: «Обложили, словно волка», – нахмурился корсар, но вскоре, к своему облегчению, заметил на флагмане штандарт адмирала де Тюрена и улыбнулся. «Одэлон! Дружище! Ты как нельзя кстати!» – мысленно обрадовался граф.

– Поднять наш флаг! – скомандовал Корбо и поспешил навстречу товарищу.

Вскоре парусники сблизились, и французы, восторженно радуясь встрече, открыли пальбу в воздух, шумно приветствуя друг друга. К своему изумлению, рядом с Одэлоном капитан заметил сына, лихо размахивающего подаренным Корбо палашом. Когда корабли сомкнулись бортами, граф де Дюран перескочил на палубу «Святого Людовика» и горячо обнял друга, но выпустив его из объятий, строго нахмурившись, взглянул на умильную мордашку младшего Тэо:

– А этот сорванец что здесь делает? – спросил он у Оделона.

– Прости, Тэо, недоглядел, – виновато произнёс де Тюрен. – Мы обнаружили его, уже когда вышли в открытое море. Этот пострелёнок спрятался в трюме и чуть не слопал весь запас колбасы, – улыбнувшись, сообщил граф.

– Ну да, а мы на крыс грешили! – засмеялся один из матросов.

– Подумаешь, всего то и съел пару кружков, – насупившись, пробубнил мальчик и виновато взглянул на отца, но заметив в глазах родителя счастливые искорки, заулыбался и воскликнул: – Я хотел спасти тебя и маму!

– Ну, спасибо тебе, спаситель! – засмеялся отец и подхватил сына на руки.