А.: Это машина внушает вам такую идею?

К.: Почему ты говоришь внушает? Очевидно ведь, что это чистая правда: машина не внушает идею, а погружает в нее, чем совершенствует наше существование.

А.: Я начинаю понимать, как и для чего это работает. Машина стремится выжать максимум из человеческой психики, чтобы потом использовать это для улучшения своей работы. И намного эффективнее использовать, чем это могли бы сделать сами люди. Но чтобы такие потоки сознания были максимально полезными для машины, вам следовало бы передавать огромный объем знаний, чтобы вы могли выстраивать как можно более богатые и изобретательные последовательности ассоциаций. Что, процесс насыщения знаниями стал регулярным для вас?

К.: Я полагаю, наполнение медиа, которое есть сейчас, было бы тягостно для твоих современников. Да, оно целиком заточено под обогащение нас знаниями, и мы испытываем подлинное удовольствие, потребляя такой контент. Но, как я уже говорил, мы не обсуждаем полученные таким способом знания с другими людьми. Для каждого набор таких знаний индивидуален, для каждого формируется его индивидуальный спектр материалов к постижению. И считается грубым этическим нарушением, если ты интересуешься чужими знаниями или навязываешь другому свои знания. Так ты можешь сбить человека с правильного пути, подобранного для него машиной. Я сам несколько раз был в комнате, освобождающей поток сознания. Каждый раз мне передавались разные эмоциональные фоны, от сожаления до эйфории. И каждый раз я был доволен результатом: никогда прежде не подозревал, что могу производить такие последовательности мыслей. Поскольку ты представитель других времен, я могу поделиться с тобой некоторыми отдельными эпизодами потоков сознания, выданных мной в специальной комнате. Однажды в комнате мне внушили такой эмоциональный фон, как утомление однообразием. 20 минут я свободно вещал на эту тему. Поначалу с удивительной проницательностью связал множество разнородных фактов собственной жизни, так у меня никогда не получалось в обычных состояниях. Потом я перешел к более общим идеям о том, как жизни людей сплетаются между собой на основании того, кто и какие важные события жизни притягивает к себе. Конечно, я не перескажу весь выданный мной тогда поток сознания, но могу упомянуть хотя бы такую фразу: любая благотворная спонтанность подготовлена годами планомерной работы над собой. Конечно, в обычном состоянии я никогда не сказал бы такого. Но с каждым новым посещением специальной комнаты я все больше обогащаю комплекс своих представлений, по сути, не получая никаких новых знаний извне, а генерируя их самостоятельно на основе того, что знаю, и с каждым новым разом строю все более и более основательные потоки сознания, и в обычных состояниях бываю все более и более рассудительным – хотя, повторюсь, каждый раз во время пребывания в специальной комнате мне передавались разные эмоциональные фоны. И сейчас я говорил бы с тобой намного менее последовательно, если никогда не бывал бы в комнате.

А.: Так вот как машина создает в вас убежденность, что авторами лучших идей, проникших в ваш ум, являетесь вы сами. Мало кто из моих современников жил с таким ощущением, хотя никто не находился под гнетом такого всеобъемлющего принуждения, как спланированная заранее карьера.

К.: Это не принуждение. Это избавление. Избавление от риска потратить свою жизнь впустую. Избавление от риска потратить свое время на постижение ненужной информации.

А.: Опять же, это машина определяет за вас, что будет впустую прожитая жизнь, что – нет, что есть достойная для знакомства информация, что – нет. Но как насчет того, если когда‑нибудь машина решит, что недостойной для вас будет информация о ключевых событиях, в целом происходящих с человечеством? Вдруг человечеству будет угрожать смертельная опасность, а машина решит, что пусть будет так, если она сама при этом выживет, и пусть человечество прекратит свое существование как обуза для планеты. Таким образом, от вас будет скрыта очевидная смертельная угроза, нависшая над вами. Для меня и моих современников такая ситуация полностью исключена – чтобы мы не узнали о чем‑то, что всерьез угрожает целому человечеству. И, конечно, мы всегда в курсе всех важных мировых процессов.

К.: Про допущение, что машина может позволить человечеству погибнуть, – не больше чем фантазия. Приоритетом существования машины является забота о безопасности человечества.

А.: Откуда вам знать, как именно машина понимает безопасность? Может, в какой‑то момент она придет к выводу, что наиболее рачительно будет поддерживать безопасность человечества, если оно будет в мертвом виде.

К.: Нонсенс! Машина прекрасно знает критерии безопасности человечества, и часть этих критериев относится к безопасности его деятельности. О каком мертвом виде может идти речь? Что же относительно того, надо ли знать или не надо о глобальных процессах, происходящих с человечеством, я тебя уверяю: вам самим несложно было бы прийти к мировоззрению, при котором будут безразличны такие процессы. У вас существует представление, что не можете обойтись без осведомленности о текущих делах человечества, потому что ваше внимание очень просто привлечь разными громкими новостями о происходящем в мире, и главенствующие фигуры вашей цивилизации вовсю этим пользуются. В конце концов, соперничество между людьми в ваши времена можно свести к соревнованию в максимально эффективном и массовом воздействии на других людей. Стоит только какому‑нибудь приевшемуся всем ведущему сказать по телевизору сегодня на внеочередном заседании разэтакого совета был выработан ряд судьбоносных решений, как для миллионов людей слова этого ведущего становятся важнее, чем их собственные насущные проблемы. Если бы никто не использовал этого оружия массового воздействия, не было бы потребности узнавать эту якобы безусловно важную для всех и каждого информацию. Я и мои современники живем в такой парадигме, что ни у кого нет и не может возникнуть такой потребности.

А.: И тебе совсем не интересно, к какому будущему, по расчетам машины, движется человечество? Она ведь могла бы рассказать тебе об этом, так как наверняка уже давно рассчитала все события на многие века вперед благодаря своим безграничным вычислительным способностям.

К.: Тебе еще далеко до того, чтобы понять наш сегодняшний менталитет. Почитая предков и беспокоясь за будущее последующих поколений, мы в то же время предельно сосредоточены на текущем моменте, на наших текущих действиях. Все, что затрагивает будущее, не может быть пока выражено достаточно четко. Только в виде вероятностей. А нам не подобает тратить свое время на рассматривание вероятностей.

А.: Хорошо, но что‑то реально актуальное для каждого человека вы утруждаетесь рассматривать? Законы. Разбираетесь, насколько они справедливы или не справедливы к индивиду?

К.: Мы живем в эпоху самых разумных законов в истории человечества. Про законы, регламентирующие отношения между