ему не были нужны ни доказательства, ни опровержения, однажды он, к своему безграничному удивлению, получил все‑таки возможность выяснить правду, когда внезапно увидел на своем пороге двух послов отмершей части своей жизни, двух людей, с которыми он когда‑то проводил время. Чуть поднакопившие морщин и подозрительности во взгляде, хмурые, утомленные. Одним из них был Олег, его двоюродный брат, вторая – Регина, супруга Олега. Когда спал шок первого мгновения новой встречи с ними, Андрей невольно усмехнулся: гости выглядели настолько расстроенными по меркам самих себя молодых, что напоминали грустных клоунов, которые отстали от бродячего цирка и, лишившись крыши над головой, оказались вынуждены мокнуть под бесконечным проливным дождем и тщетно ловить попутки. Олег и Регина по-своему прочитали признаки веселья на лице их родственника, которого столько лет считали пропавшим без вести.

О.: Мы тоже очень рады наконец встретить тебя! Мы так много времени потратили на поиски, хотя многие говорили нам, что ты, скорее всего, мертв. Прими мои объятья.

Р.: Прими мои объятья. Пошли с нами. Мы отвезем тебя в одно место, которое ты так любил. О скольком всяком мы можем поговорить – и не представить.

А.: Нет, я остаюсь здесь. Это единственный уголок человеческой цивилизации, где у меня нет повода сомневаться в своей вере в собственную нужность. Какую бы веру в собственную нужность я ни испытал в другом месте, она, я точно знаю, непременно будет фальшивой.

Р.: Не ожидали от тебя такого услышать. Мы ведь всегда жили для самих себя. А чем это место для тебя такое особенное? Хозяин дома жуткий обманщик и гуляка. Ты в разы более цельная личность.

О.: Чем вот это вот ценнее для тебя всех нас разом?

А.: Как ни парадоксально, вот это вот позволяет мне быть продуктивным. Это, конечно, не значит, что все должны немедленно попрятаться по своим норам. Но в моем случае это сработало. А вы от каких значимых занятий отвлекались, чтобы искать меня? Вы всегда удивляли своими талантами, так что, наверное, задействованы сейчас не в одном важном деле.

Р.: Наше самое важное дело сейчас – это наша семья. У тебя такие племянники растут, ты бы видел! Ради того, чтобы просто взглянуть на них, тебе стоило хотя бы временно выйти отсюда. А пока я покажу тебе их фотографии.

А.: Нет, современный мир не может создать ни единого стимула, который мог бы заставить меня выйти отсюда. Стимул может родиться только внутри. Понимаю, вас это сильно разочаровывает. Не на это вы рассчитывали, пускаясь в поиски. А что вы думали о моей пропаже? Насколько вероятным считали, что я ушел добровольно?

Р.: В каких‑то отдаленных уголках ума сидела мысль, что ты мог уйти добровольно, но кто бы ни спросил нас, что мы считаем истинной причиной твоей пропажи, мы никогда не дали бы такой ответ. Сказали бы, что тебя похитили. Вот только время шло, а никто не выходил на нас и не просил вознаграждения за то, чтобы отпустить тебя. Скоро ответ, что тебя похитили, стал неправдоподобен. Причина твоего исчезновения стала такой же загадкой, как и место твоего нахождения. Тебе не интересно узнать, что стало с твоими близкими? Почему не задаешь вопросы о них?

А.: Как вы могли уже понять, я давно живу без потребности в знании о том, что конкретно сейчас происходит хоть с каким живущим человеком. И ваше появление на моем пороге не может здесь ничего изменить. Но раз вы здесь, я задам вопросы о вас. Что надломило вас? Что стало для вас сигналом, что вы уже не достигнете максимума?

О.: С чего ты взял, что мы надломлены? Мы как никогда прочно стоим на ногах.

А.: Я помню, что вашим приоритетом в жизни была карьера. Вы и думать не хотели о том, чтобы завести потомство. Но вот сейчас хвалитесь, какие прекрасные дети у вас растут. Значит, в какой‑то момент поняли, что дальнейшее вкладывание сил в карьеру не принесет больших выгод, поэтому можно часть сил перенаправить на воспитание детей.

Р.: Мы просто почувствовали, что подошло время продолжить род, что мы были глупы, игнорируя такой важный элемент жизни, как рождение деток.

А.: Механизм, который я сейчас описал, необязательно должен реализовываться сознательно. Бессознательно – даже куда более вероятный сценарий. А вы потом подбираете удобные вам объяснения результатам его действия. Я тут увлекся собственным способом описания человеческой психики, и нет ничего проще, чем охарактеризовать в его контексте смену человеком жизненных приоритетов. Есть внутреннее я – совокупность бессознательных процессов человеческой психики. Есть сочетание психических механизмов, чье предназначение – оценивать, достаточно ли текущее жизненное положение человека и любые события, с ним происходящие, благоволят укреплению шансов на выживание его, его рода, его социума. Если благоволят, значит, человек более-менее удовлетворен жизнью. Это я называю состоянием самоутверждения. Если, согласно оценке внутреннего я, человек не то чтобы находится в состоянии самоутверждения, ему внушаются разного рода чувства, которые будут побуждать его бороться за улучшение собственного положения. Если человек совсем далек от состояния самоутверждения, ему может быть внушена депрессия, а то и суицидальные позывы. Когда человек по какой‑то причине выходит из состояния самоутверждения, он необязательно будет пытаться восстановить его просто возвращением утраченных позиций. Он может избрать другой путь, если прежний стал затруднителен. Такое встречается уже у животных. Например, если кто‑то в стае хищников оказывается неспособен по состоянию здоровья ловить добычу, он становится более услужливым по отношению к сородичам, чтобы ему что‑то от них перепадало. Оценка его собственным внутренним я, насколько он близок к состоянию самоутверждения, будет во многом зависеть теперь от того, как сородичи будут реагировать на его услужливость, чего и в помине не было раньше. Прошу прощения, что с такого грубого примера перехожу к вашему случаю. Но, действительно, в момент, когда стало ясно, что дальнейший вклад вами максимума сил и времени в карьеру более не будет окупаться, должен был наступить момент смены жизненных приоритетов. Ваша новая стратегия укрепления шансов на выживание предполагает уже не столько ваше собственное движение наверх по социальной лестнице, сколько воспитание детей, которое позволит уже им, когда они вырастут, высоко по этой лестнице взобраться. Я ведь не ошибусь, Олег, если скажу, что ты видишь в сыне того, кто воплотит в жизнь твои нереализованные амбиции? И ты очень чутко относишься к любым признакам, что он имеет склонности к профессии, в которой ты всегда мечтал преуспеть. Я, конечно, про любимую тобой банковскую сферу.

О.: