— Ну хватит! — рявкнул рас. — Взгляни на компас, на зеркало, на шлемы… Ты разве не видишь, что он не «просто удачливый»? Боги ему благоволят. Ему, не нам. Причем так открыто, что диву можно даться. Никогда ранее они так ясно не выражали своего мнения. И этот любимчик Фарна предлагает нам мир. Выгодный. Удобный. Полезный.

— Мы можем взять все!

— Взять все⁈ Нам бы это удержать, — буркнул рас.

— Что⁈ Почему⁈

— Пришла весточка, что языги не так уж и разбиты. Да, они потерпели поражение и утратили многое из награбленного, но сумели вырваться и отойти. И нам теперь предстоит с ними воевать.

Все притихли в шатре.

— Вижу, вы рады. Особенно ты. Что? Все еще хочешь воевать с лесным чародеем? А ведь приняв его бэгом, мы получим еще и союз с Римом. Да, шаткий. Но лишним не будет получить две-три, а может, и четыре сотни ладных пеших воинов где-нибудь на берегу Днепра. Что выйдут за нас и помогут отбиться от языгов.

— Ты думаешь, что мы не устоим?

— До меня доходят слухи, что оживились гёты. Если еще и они во всё это ввяжутся нам без союзников не обойтись.

— Языги и гёты враги Рима. Он не хочет нам помочь? Пусть и не войсками, а хотя бы оружием с бронями. — поинтересовался последний, четвертый бэг.

— Все зависит от того, кем он видит нас, — заметил Сусаг. — Сейчас мы должны решить, как ответить на вопрос Беромира. И с этим решением уже ехать в Оливию и разговаривать о совместных действиях. Либо как посредник, либо как союзник. Для Рима это отличие ОЧЕНЬ важно.

Рас поглядел своих бэгов.

Никто не спешил ни добавить, ни возразить. Все думали. Новость о том, что в некоторой недалекой перспективе им придется воевать с языгами и гётами их несказанно «обрадовала». Да так, что аж лица посерели.

— Может быть, просто отойдем за Днепр? — наконец спросил тот, кто склонял к силовому решению по Беромиру.

— А языги на его берегу, конечно, остановятся. — криво усмехнулся Сусаг. — Или ты думаешь, что они нам простят это нападение?

— Проклятье!..

— Беромир, кстати, — добавил Сусаг, — очень спрашивал про шерсть.

— Какую шерсть?

— А любую. Желательно овец, но и верблюдов, и прочих подойдет.

— И много ему ее надо?

— А все, что мы сможем ему доставить. И он готов за нее платить железом.

— Зачем она ему в таком великом множестве?

— Ткани делать, — пожал плечами Сусаг. — Много тканей. Он там всю округу хочет пристроить к делу. По весне, если доживем, надо ему отправить той шерсти, запросив шлемы в оплату.

— И как мы ее перевозить будем?

— У его тещи — Милы в Припяти родичи, а у них лодок много. Мы можем сговориться, и они за долю малую все перевезут.

— Это интересно, но сильно не укрепит нас.

— Это по моим подсчетам даст нам еще десяток хороших шлемов. Лишними они не станут. Если получится стрясти столько же кольчуг с ромеев, то мы получим еще десяток воинов в броне. Самым опытным по жребию дадим. С этим, — кивнул он на железо под ногами раса, — уже пятнадцать. Уже не так мало. По осени мы, мыслю, еще десяток воинов оденем.

— Сам же понимаешь — этого нам недостаточно.

— Мы можем не делать ничего и тогда не получим даже этого. — пожал плечами Сусаг. — А так — на двадцать пять «кованых» воинов больше. Разве худо?

— Ты знаешь, как получить вместо двадцати пяти хотя бы сотню? — серьезно спросил рас.

— Кто знает? — развел руками Сусаг. — Надо ехать в ромеям, потом снова к Беромиру и разговаривать. Может, и найдется способ, но я ничего не обещаю…

* * *

Беромир же тем временем брал от жизни все. В куда менее превратном смысле слова, нежели можно было бы подумать…

— Давай! Пошла родимая! — раздался окрик.

И лошадь рванула вперед, дергая упряжку. Через хомут довольно толстые канаты уходили к перекладине. А к ней крепилась тяга, идущая уже к массивному полиспасту. Так-то дубовому, но окованному медью и смазанному дегтем.

Все заскрипело.

Затрещало.

И обкопанный да подрубленный пенек начал выворачиваться наружу. А тот, к которому зацепили этот полиспаст, нехорошо зашатался…

Для этих работ Беромир вновь пригласил людей на заработки. Зерно-то теперь имелось для прокорма. И первые подошедшие второй день уже как трудились.

Копать приходилось мотыгами да деревянными заступами. Не лучший вариант, но справлялись. Вон по десятку на пенек наваливались разом. Кто-то рыхлил грунт, кто-то его откидывал в сторону. А потом, как пенек на полметра в глубь окапывался, эти импровизированные землекопы брались за топоры.

Обрубали корни и дальше шли.

Сюда же подходила бригада из самых смышленых — с конями и полиспастами…

Работа спорилась.

Кипела.

Сам же Беромир за ней только приглядывал, вообще не подключаясь. Люди на удивление справлялись. Поначалу первый день показал только как полиспаст этот применять. И все. Ну и задачу объяснил. В остальном же, видимо, сказывался летний опыт да пригляд за ними ведунами из рощи.

Сам же Беромир был с головой погружен в стройку и урывками занимался поковкой. Индийское железо ведь римляне не взяли. Вообще. Выгребая компасы и зеркала да лампы яркие с бумагой. То есть, вещи, которые выглядели по-настоящему уникальными.

И даже так — один компас остался.

Недобрали.

Платить нечем оказалось.

Про остальное и речи не шло. Так что Беромир ковал товары на оплату работ из остатков железа. По сговору. Запрашивая с каждой ватажки — чего им надобно. Еще до того, как они к делам приступили. А то обжегся уже в прошлый раз. Пригодилось, конечно. Но сейчас торг-то не придет новый и лишнего ему не требовалось. Делать же новое железо пока некогда. Вот он с этим и крутился.

Квестор этот, кстати, бедолага уже на второй день хотел сбежать, но выдержал. На хитрость, правда, пошел. Он с огромным трудом продержался обещанную неделю. Да и то — хитростью. К середине второго дня ему уже казалось, что он с ума спятит от безумного потока неупорядоченной информации, которую на него целенаправленно выливал Беромир. Но в какой-то момент ведун совершил стратегическую ошибку — ляпнул про написанную им книгу.

Раз.