– Прекратите орать, сюда сейчас весь ресторан сбежится! Я от вас больше ни на шаг не отойду! Я с родным отцом буду общаться только в вашем присутствии! Я даже сексом без вас заниматься никогда не буду, только простите меня, пожалуйста! – завопила Элка.

– Эй, вы там охренели что ли? Какой секс? Здесь вообще-то поминки, совесть поимейте! – заколотил кто-то по хлипкой двери подсобки, в мрачном помещении которой, подальше от чужих глаз, телохранители воспитывали свою подопечную.

* * *

– Месяц без шопинга, клянусь. Никаких шатаний по магазинам, посиделок в простреливаемых кафешках и любого другого бестолкового поведения. С проституткой Пашей специально поссорюсь. Буду сидеть дома и учиться играть на рояле.

– Кому ты мозги полощешь? Ты умеешь играть на рояле.

– Тогда буду учить испанский. Что угодно – но дома, в тишине и под вашим присмотром. Только тихие игры.

– Зуб даешь?

– А то!

Они сидели за дальним концом длинного стола и очень тихо, чтобы не нарушать общее грустное настроение, пытались заключить перемирие. То есть мужики, пользуясь ситуацией, выжимали из Элки максимум оптимальных для себя обещаний, а мучимая совестью подопечная покорно на все соглашалась.

– Смотри, еще один такой фокус – и ищи себе новую прислугу, – процедил Женька.

– Да хватит уже… – зашипела на него Ёлка. – Я хоть раз к вам как к прислуге относилась? Да, я не права, но и вы палку не перегибайте. Выпей водки и расслабься. Клянусь, больше – ни-ни.

Телохранители синхронно застонали:

– Расслабишься с тобой, ага! А выпьем мы сегодня вечером, дома. Вот как только тебя наручниками к кровати прикуем, рот кляпом заткнем и дверь гвоздями-сотками заколотим, так сразу пойдем и выпьем!

– Ни фига себе! Так вы втроем все же спите что ли? Садо-мазо, наручники и кляп? Круто!

Человек, сказавший такое, сильно рисковал. У него были все шансы уйти с посиделок с оторванной головой.

Тем более, что этим человеком был Андрей, то есть тот самый тип, с которым Элка без спросу свалила покурить. Телохранители и так на него нехилую злобу затаили. Да, это был именно он. Бедолажечка. Мальчонка, видите ли, все это время стоял за спинами беседующей троицы и подслушал часть разговора. Надо заметить, самую дурацкую его часть. И его сейчас должны были убить. По-любому, без вариантов.

Ой бедненький…

– Что за бред ты несешь? – оттеснив Андрея от поднимающихся со стульев телохранителей, прошептала Элка.

– Вы же сами сейчас про кровать и про наручники говорили! – возмутился беспечный самоубийца. – И в подсобке про секс орали. Вот я и спросил, спите вы все втроем или нет. Насколько я знаю, такие вещи вытворять запрещено…

– С ума сошел что ли? – возмутилась Ёлка и постаралась протиснуться между Андреем и своими телохранителями. – Кто с кем спит? Тебе мама в детстве не рассказывала, что подслушивать нехорошо?

– Сегодня я буду твоей мамой. – Крепко взяв девушку под мышки, Сашка легко приподнял ее и отставил в сторону. – И я буду учить тебя жизни. Выпорю. До кровавых соплей. Садо-мазо, ага.

Толстая полярная лисичка. Вот как это называется.

Твою за ногу! Вот только драки нам тут сейчас не хватало! Надо с этим срочно что-то делать!

– Андрюш, тебя сейчас убьют, – попыталась Ёлка вразумить Валеркиного напарника.

– Ага, – мрачно подтвердили суровые парни.

– За что? – искренне возмутился без пяти минут трупик.

– Buse… – простонала Элка.

– Аллё, мадемуазель, базар фильтруйте! – отозвался простой русский парень Андрюха.

* * *

– Откуда же ты такой сообразительный взялся?

Сашка до краев наполнил рюмку сидевшему напротив Андрею и шикнул на потянувшуюся было к своему бокалу Элку.

Та все поняла и, промахнувшись мимо коньяка, сцапала высокий стакан с апельсиновым соком.

– От верблюда. Местный я. Слушайте, а что вы все время на меня наезжаете? Устроили тут балаган, а я виноватым оказался.

Гундосил парень больше для приличия, по инерции. Типа на него сегодня все наезжают, значит, и он имеет право огрызаться и скандалить.

А на самом деле человеком Андрюха оказался очень даже неплохим. Странным вот только немного. И бестолковым.

– Скажи мне, пожалуйста, у тебя инстинкт самосохраненения напрочь отсутствует? – ковыряясь вилкой в тарелке, поинтересовалась Элка.

Она искренне не понимала, как это бывшему Валеркиному напарнику удалось избежать жестокой и немилосердной расправы. То ли ее телохранители решили, что совершать убийство на поминках хорошего человека неэтично, то ли они просто растерялись от сверхбалбесничества оппонента, но не в меру любопытного Андрея почему-то решили оставить в живых и даже не наносить ему тяжких телесных повреждений.

Более того, они вежливо пригласили крепыша-интеллектуала к себе за столик. Тот с удовольствием на это предложение откликнулся.

– Спасибо, что приютили. – Ловко оперируя столовыми приборами, Андрей ухитрялся есть, говорить и не чавкать одновременно. – А то я тут практически никого не знаю.

Телохранители и Элка переглянулись.

– То есть как это никого не знаешь? Ты же с Валеркой работал, значит, тоже спортсмен. А тут вокруг одни только известные личности, – изумленно воззрился на парня Шурик.

– Какой я спортсмен! Да никакой практически. Я юрист.

– Да ладно! – Элка нахмурилась. – А зачем ты Валерке нужен был? По-моему, юрист – это совершенно лишняя деталь в процессе селекции поколения будущих чемпионов. Похоже, ты нам тут ерунду всякую рассказываешь. А ну признавайся давай, вражеский шпион, на чью разведку ты работаешь?

Андрей демонстративно и тяжко вздохнул:

– Девушка, вы вообще в курсе, зачем нужны люди, знающие закон?

Элка потупила взор и ответила несколько уклончиво:

– Ну так, в общих чертах. А что?

– Да ничто! Поверьте, моя работа не менее важна, чем тренерская, – я, между прочим, тоже мотаюсь по городам и весям, жену неделями не вижу, питаюсь в столовках. Ты сама пойми, найти талантливого молодого спортсмена – это только полдела. После того как из сотен ничем не примечательных молодых спортсменов ты находишь настоящего самородка, начинается самое тяжелое. Это раньше, во времена бескорыстного коммунизма, счастливые родители с восторгом отдавали ребенка в специнтернат и гордились, что Родина выбрала их чадо для свершения спортивных побед… А сейчас все грамотные. Заключаются контракты, мамы-папы, алчно потирая ручонки, требуют выплаты гонораров своим еще ничего не умеющим деткам. У нас пару раз были случаи, когда заслуженных и уважаемых тренеров обвиняли в насилии над детьми!

Три совенка синхронно склонили головы направо – мол, это как?