– Ага! Ты ж меня консультировал! Ну ты мозг! Мужики, он мозг!

На этот раз Андрюхе повезло. Ну как повезло – тоже относительно…

Вместо того чтобы доломать ему кисть, Вован раскрылся в приветственном «Итить твою мать, какие люди!», сграбастал юриста в объятия и принялся энергично хлопать его по спине.

Затрещали кости и суставы. Андрюха охнул и осел.

Ёкарная сила, они ж его убьют сейчас ненароком! Спасать надо парня!

Элка взглянула на Сашку. Тот все понял и, подскочив, разжал крепкие объятия Вовы-два.

– Поосторожней давайте! Он же только с виду крепышок, а на самом-то деле юрист! Человек умственного труда, так сказать. Сломаете парня, у кого потом консультироваться при разводе будете?

Вован такое объяснение вроде как понял, одобрительно кивнул и присел на предложенный Элкой стул.

– Эт-то ты верно говоришь, – согласился он с большим телохранителем. Правда, тут же пояснил: – Тока я это… когда людей на деньги развожу, я с адвокатами не консультируюсь. Это пострадавшие потом к юристам бегут. Мне-то, собственно, незачем.

Вот. Бывают же люди – все однозначно и в свою пользу понимают. Вовке даже мысль в голову не пришла, что разводы, например, с женами бывают. Или, в худшем случае, его развести на денежки могут. Нет, граждане дорогие, не могут! Уверенность в себе – вот наше оружие! Наше дело в натуре правое.

– Так кого тут у вас убили? – накладывая красную икру на крохотный бутерброд (для этого ему пришлось с трех других бутеров икорку собрать), поинтересовался Вова-раз.

Элка, Андрюха и два телохранителя переглянулись. К чему это он, собственно?

Ах да, когда ребята подошли, Сашка как раз пытался юриста в тюрягу засадить – за Леркину внезапную смерть!

– Нового – никого. Мы про Валерку говорили, – пояснил он.

– Так его же вроде не убивали? Он же сам… того… передоз… – растерянно уставился на него Вова. – Менты же сказали…

Кстати, о ментах!

Ёлка придвинулась к Женьке, наклонилась к его уху и кое-что ему прошептала. Присутствующие напрягли слух – не специально, просто из человеческого любопытства, – мы все так делаем, когда при нас двое шептаться начинают, – но говорила девушка довольно тихо. Никто ничего не услышал.

– Понял? – отстранившись, произнесла Элка.

– Даже не вздумай… – начал было закипать Женька, но договорить ему не дали.

– Надо, – твердо сказала Ёлка. – А то расскандалюсь.

– Элла… – все же попытался проявить настойчивость Женька, но по его лицу было ясно, что в успех своих уговоров он не верит.

– Фигелла, – поставила точку Ёлка и сурово добавила: – Бегом шагом марш!

То ли ее уверенный голос сработал, то ли Женька понял, что бороться с хозяйкой бесполезно, но телохранитель встал со стула, простонал: «Да за что ж мне эти все страдания, хочу на пенсию…» – и куда-то побрел.

Все за столом проводили его недоуменными взорами.

– Куда это он? – спросил Вова-два.

А чего это он на Сашку-то смотрит? Саня-то откуда может знать, куда его напарника услали?

– Он – на задание, – процитировала замечательное кино Элка. – Водка у нас есть, значит, он на задание. Ты мне лучше скажи, дорогой Владимир, где, когда и от кого ты про Валеркину смерть узнал, а?

– О, а вот и Сергей Геннадьевич! Тренер, идите к нам!

Вовка почему-то очень смутился. Похоже, отвечать на поставленный вопрос ему совершенно не хотелось. И, наверное, поэтому он с энтузиазмом замахал руками, зазывая старого тренера в теплую компанию.

* * *

– Деточки вы мои…

Честно говоря, в какой-то момент стенания лысоватого толстячка начали Элку напрягать. Си-и-ильно напрягать! Сколько можно гундосить одно и то же: «Вы мне как дети…», «Я вам отец родной», «Я ж за вас как за родных…» Да поняли уже все про твои отеческие чувства, пора бы уже успокоиться, старый маразматик!

Но, похоже, Элкину точку зрения никто не разделял. Взрослые, заслуженные и высокооплачиваемые бойцы, чемпионы и телохранители радушно улыбались в ответ на укоры лысого хрыча и умилительно-благодарно кивали в ответ.

Даже молодой и, похоже, грамотный юрист взирал на тренера с обожанием. Хотя по жизни он с этим лысиком вряд ли сталкивался. Ибо – негде им было пересечься.

– Дураки вы все… – затянул старую песню Сергей Геннадьевич. – Вот зачем, зачем эту дурь вообще в руки берете? Вам что, без наркотиков плохо живется?

– Так не все же, Сергей Геннадьевич… Не все… – пробубнил Володя.

Видимо, парню было стыдно за всех – и за тех, кто подсел на наркоту, и за тех, кто только собирался это сделать.

Похоже, авторитет этого чудаковатого тренера был более чем велик. Парни его действительно от всей души уважали.

– Извините, а вам кто про Валеркину смерть сообщил? Как вы вообще узнали, что он от передоза погиб?

Сашка, наверное, не зря тысячу раз говорил Элке, что нельзя быть такой непосредственной и любопытной – мол, когда-нибудь эти ее отвратительные качества сильно ей навредят. Судя по перекошенным от ее столь наглого поведения физиономиям спортсменов, Сашка был очень прав.

– Слышь, ты чего к уважаемому человеку с идиотскими вопросами пристаешь? Видишь, у него горе, один из лучших учеников погиб, а ты с глупостями пристаешь! Молчи сиди, женщина! – Хмельной Вова-один нахмурил брови и тяжело задышал – это он так недовольство Ёлкиной бесцеремонностью выразил.

А Элка вдруг решила запихнуть свое оскорбленное чувство собственного достоинства поглубже в сумочку и прикинуться розовой плесенью. То есть пушиться и изо всех сил делать вид, что тупит она не по злому умыслу, а токмо по причине природной девичьей глупости.

– Я как раз потому и спрашиваю, что поражаюсь, насколько вы все Сергея Геннадьевича уважаете! Он ведь Валерке действительно вместо отца был (тут старый тренер гордо подбоченился и глаза его потеплели – чего Ёлка, собственно, своей грубой лестью и добивалась), ему же наверняка одному из первых сообщили! Не друзьям, не родственникам – а тренеру! Все-таки такой, как у него, авторитет надо годами зарабатывать…

Сашка настороженно зыркнул глазами, уж кто-кто, а он прекрасно знал, что его подопечная никому добрых слов за просто так не говорит. А тут смотрите-ка, соловьем запела! Неужели задумала что-то, зараза любопытная?

– Мне из милиции позвонили, – скромно признался Сергей Геннадьевич. – Сказали, что погиб, попросили приехать на опознание. Знаете, как мне тяжело было на Валерку в морге смотреть!

Старенький заслуженный тренер всхлипнул, вытер крепким кулаком раскрасневшиеся глаза и принялся шумно сморкаться в большой, не первой свежести клетчатый носовой платок.

Вот ведь менты козлы! Если Геннадьич ездил на опознание, зачем они Элку-то на эту жуткую процедуру потащили? Им что, показаний уважаемого человека мало было? Надо было, чтобы через этот кошмар еще и девчонка прошла? Сволочи.