Ошалелые лошади, перепрыгивая через ящики и каналы, несли беглецов вглубь города, пока не пошли пеной и не стали заваливаться набок. Им недоставало воды и отдыха, и побег от элигросов стал для бедных животных последним рывком.

Летфен помог Зенфреду стащить Аринда, и вместе они поволокли его дальше. Из-за сделанного крюка лекарский дом теперь был дальше, чем ожидалось.

– И чего ж он такой тяжёлый! – задыхаясь, выпалил Летфен. – Нас или поймают стражники, или сожрут элигросы. Ладно, хоть народ ещё спит, а то бы мигом всю стражу подняли.

– Я успел стереть память солдату, – тяжело дыша, сообщил Зенфред. – Если не встретим ещё элигросов – прорвёмся.

Позади послышался шум. Зенфред резко обернулся. Скользя по камням, следом двигался измазанный кровью червь.

– А вот это уже лучше, – кивнул Летфен, глядя на гронула.

Червь нагнал их за мгновение и принялся виться у ног. Побелевший от страха Зенфред замер.

– Что ты встал, Седой? Помоги мне усадить его и поедем дальше.

Ошеломлённый Зенфред молча выполнил указания. Летфен забрался на червя, придерживая Аринда, и кивнул на приползшего следом второго.

– Садись, это твой.

Зенфред заставил себя успокоиться и оседлал гронула. Кожа червя становилась влажной и чёрной. Черви спрятали лапы и со скоростью, от которой захватило дух, метнулись к окраине города. Нижние улицы заполнял туман.

– Какая ж ты полезная оказалась, Эна! – радостно выдохнул Летфен, когда черви перешли на шаг. – Я тебе платье новое в награду куплю, хочешь? А… ты ведь его носить не сможешь. Что? Всё равно хочешь? Вот девчонки! Ну, раз хочешь, куплю. Сам буду носить. По праздникам.

* * *

Аринд сидел на груде мешков с хворостом, прислонившись спиной к горячей печи. Отец дремал, скрестив руки на груди. Саор сопел на полатях. Тянулась долгая спокойная ночь. Замерший в окне полумесяц заливал комнату белым светом.

Неожиданно раздался жуткий грохот, как будто кто-то снаружи пытался проломить дверь. Аринд подскочил. Редорф открыл глаза. Саор заворочался на лежанке.

– За тобой, поди, пришли, – проворчал он. – Иди открой.

Аринд подошёл к двери и прислушался. За ней слышались чьи-то голоса. Далёкие и глухие, как будто люди говорили под водой.

– …проклятый мертвяк! Вставай, кому говорю!

– Успокойся, Летфен.

– Да как я могу успокоиться? Почему он до сих пор не очнулся? Синий, как русалочий жених!

– Сядь, не мельтеши. Лучше поспи немного.

– Вот ты и спи, а я спать не могу!

Аринд отворил дверь, вздрогнул и замер на пороге. Там, снаружи, спокойствия не было, луна уступала место солнцу, а люди продолжали рождаться и умирать. За пределами пузыря бил яркий свет, в уши рвался шум, а в душу страх.

– Иди уже, – пробормотал Саор, поворачиваясь спиной и шумно вздыхая.

Окоченевшие от холода конечности начинали согреваться и неприятно покалывать. Тело тяжёлое, точно каменное, не пошевелиться. Аринд открыл глаза. Тёплый свет лампы освещал маленькую уютную комнату с закрытыми от ветра ставнями единственного окна. С трудом повернув голову, Аринд увидел спавшего в кресле Зенфреда. Вид у него был настолько измученный, что не хотелось будить, но едва Аринд пришёл себя, Зенфред почувствовал это и, вздрогнув, проснулся.

– Где это я? – спросил Аринд.

– В лечебном доме, – устало сообщил Зенфред. – Часть яда из тебя вытянули, а уж тот, что глубоко вошёл, убрали противоядием.

– А где Летфен?

– Да вон же.

Повернувшись в другую сторону, Аринд увидел Летфена, сопевшего на лавке у стены.

– Пойду узнаю, не осталось ли у них чего с ужина, – зевая, сказал Зенфред. – Пусть сообразят тебе поесть.

Аринд кивнул. Он почти не чувствовал голода, только страшную слабость и озноб. Скоро вернулся Зенфред с подносом, на котором стояла чашка с бульоном, каша с мясом и овощи. Аринд неторопливо жевал, чувствуя спокойствие и тихую радость от того, что с его товарищами всё в порядке. Завтра наступит потом, а пока он всё ещё жив, в безопасности и не один.

– Как только встанешь на ноги, отправимся в порт, – сказал Зенфред, устраиваясь в кресле и укрываясь плащом. – Надо убираться с острова. За Лариусами объявлена охота, неровен час сюда заявятся люди Брайданов. Мы выгадали немного времени, но они наверняка обыщут все близлежащие города и деревушки.

– Кто такие Брайданы?

– Я расскажу тебе завтра.

– Ты живой, Мертвяков сын? – протирая сонные глаза, спросил Летфен.

Аринд кивнул.

– У-у-у, проклятый, напугал, – мальчишка повернулся к стене, поёрзал и снова уснул.

* * *

В порт городка Левадро они попали спустя три дня. Добрались почти без приключений, не считая слежки из нескольких наёмников, которую Зенфред заметил и обезвредил почти мгновенно. Теперь все трое плыли в сторону материка на борту корабля со звучным названием «Сияние». Судно было средней паршивости, старое и замызганное. С Картана на Энсердар на нём прибывали клеймёные, а обратно в Хэлдвейн везли светочные камни. Должно быть, отсюда и пошло название.

Шёл уже третий день путешествия, а Аринд и Зенфред до сих пор валялись в каюте, стоная и ругая на чём свет стоит качку. Летфен чувствовал себя прекрасно. Мимо сновали матросы, все как один в штанах из желтоватой просмолённой ткани. Благодаря Зенфреду можно было бродить по палубе беспрепятственно, а не прятаться в торговом отсеке.

Море восхищало и пугало непостоянством. Оно меняло настроение, как капризная женщина, и Летфен никогда не знал, чего ждать завтра… Затишья голубых вод, исчерченных белыми дорожками штиля. Багрового тумана заходящего солнца, раскатавшего по сверкающей поверхности кровавую дорожку. Игры барашек, когда взбитые в пену гребни волн, точно маленькие крабики, быстро перебирая лапками, стремятся к берегу. Штормового ветра и крика птиц, теряющихся на фоне кварцевых облаков, или мерно откатывающих от берега волн, уносящих с собой песок и обломки ракушек.

Стоя на палубе, Летфен полной грудью вдыхал кисловато-солёный воздух. Сегодня вода напоминала суп: мутная, в водорослях и множестве прозрачных белых медуз, похожих на студень. Таких можно брать в руки и не бояться ужалиться. Сквозь тучи, то тут, то там проглядывало солнце.

«В море, как в жизни, – подумал Летфен. – Всё переменчиво».

«А счастье подобно лучам, прорывающимся после грозы сквозь завесу облаков», – добавил подошедший к борту Зенфред.

– Счастье – это сытое брюхо и красивая девка под боком, а не твои высокие речи, Седой, – сконфуженно буркнул Летфен. – Хотя у каждого оно своё. Мертвякову сыну счастье над колбами чахнуть, а тебе за бесноватыми бабами бегать.

Зенфред слабо рассмеялся.