поднялся, обошел вокруг холмика, ничего подозрительного так и не нашел. Беспокойство быстро отступило. Серчата подбегали к нему, пытались увлечь своей игрой, но тот отмахивался от малышей. Раз другой отмахнулся и неожиданно увлекся этой игрой, стал прыгать по траве вместе с мелкими. А когда вдоволь напрыгался и набегался, прилег отдохнуть, котята облепили его со всех сторон, тоже решили полежать в душистой траве. Так он и уснул.

Проснулся внезапно, через долгое время. Вокруг не было никого и ничего знакомого. Находился он в каком-то незнакомом каменистом лесочке на склоне горы. Огляделся и вдруг вспомнил, что оставил старшую-человека прямо перед начинающейся схваткой. Потом вспомнил свое приключение перед сном. Подскочил, забегал в поисках маленьких родичей, никого так и не нашел. Пропал даже тот родной запах, который он ощущал вчера, играя с серчатами. Норы не видать, холмика тоже. Не получалось найти хоть какой-то след маленьких серков или большой самки. Никаких вчерашних запахов не нашлось и во всей округе. Моргун не сомневался в произошедшем вчера, принялся бегать кругами вокруг того места, где проснулся. Пробегая мимо своих же следов в очередной раз, остановился. Постоял немного, поразмышлял, как поступить, и побежал в обратную сторону по своему следу, вновь подозревая скорую беду. Через некоторое время ощутил присутствие старшей-человека, беспокойство усилилось в разы.

Старшая была очень странной. Такой она была, когда вспоминала другого человека, который был ее отцом и старшим сестры-серки. Они остались далеко в горах, тот человек был болен, а сестра-серка не отходила от него, лишь лежала рядом с тоской в глазах. Но теперь у старшей к этому чувству примешивалась пустота, обреченная тоска, потеря чего-то важного. Холодная ярость, что поселилась в ней после того, как ее отец был ранен, усилилась и стала ярче. В тот раз она оставила его, уходя на бой, с которого вернулась с маленькой черной точкой внутри ее светлой теплоты. Сначала Моргун боялся этого пятнышка, но потом привык. Иногда даже пытался как-то показать этот черный кусочек старшей. Только не знал, как это сделать, и бросал затею. Сегодня этот кусочек вырос до небольшого комка в самом центре теплоты, которой старшая часто делилась с Моргуном. Ему нравилось ощущение тепла и света, проникающего через все тело к его собственному центру теплоты. Теперь серк еще сильнее захотел показать эту черноту старшей, но снова не понимал, как это сделать. А сделать это нужно было обязательно, ведь тьма стала больше, а значит, она может съесть всю светлую теплоту. Тогда старшая станет другой. Он почему-то боялся этого.

26. После потери

Первые дни Лек совсем не разговаривал с Мией. Просто ходил за ней. Помогал, когда нужно. Девушка тоже молчала, просто продолжала свой путь. Ночевать приходилось на открытом воздухе уже несколько дней. Когда наступала вторая половина вечера, Мия подыскивала подходящую поляну, разбивался лагерь, готовился ужин. Парень хоть и не нуждался в пище, все же с удовольствием добывал и готовил мясо. Кровь выпивал, мясо поджаривал на небольшой сковороде так, как раньше любил есть сам. Получались сочные кусочки мяса с розовой серединкой и хрустящей корочкой. Мия съедала почти все сама. Лек наслаждался одним кусочком, а Моргун вообще питался сам по себе, постоянно отвлекаясь на охоту.

Далеко он не убегал, всегда был в пределах видимости, так настаивала Мия после его пропажи. Часто просил Мию поделиться с ним частью Света. Она не отказывала. Только Лек отходил подальше во время этих сеансов.

Парень смотрел издалека и, сам того не подозревая, завидовал серку. Мия гладила кота по голове, чесала шерсть на загривке, все это сопровождалось свечением вокруг ладони девушки. Ему так хотелось не бояться этой Светлой силы и спокойно трогать Мию, когда ему захочется. Часто ловил себя на мысли, что хочет взять ее за руку, или просто провести рукой по ее плечу, по коротким рыжим волосам. Но общее настроение было траурным. Сам Лек переживал из-за слов Браги перед смертью, он так хотел вернуться в свой маленький городок, к семье. Теперь это стало практически невозможно ввиду его новой сущности. Мия тоже переживала. Ее давило чувство вины. Ей казалось, что нужно было сразу использовать мощную технику, а не следовать учению старых магов, которые всегда настаивали на экономном расходе маэны. Если бы она сразу лупанула такой мощью, то может Брага и Лив шли сейчас рядом с ними и пили свою любимую дроху. Моргун тоже был не особо игрив. Мия ему кое-как объяснила, что все его приключения были магической галлюцинацией. Но сейчас серку вспоминались маленькие родичи и ему хотелось вновь испытать подобные чувства. Мия поняла и это. Стала объяснять, что ему нужна самка для продолжения рода и предложила поискать симпатичную серку по дороге. Моргун даже несколько раз улавливал привлекательный запах самок, но боялся оставить ее одну. Черное пятно в теплом месте старшей не давало покоя серку.

— Посиди со мной, — первые слова Мии за несколько дней прозвучали чужим голосом, — кхм! — девушка прочистила горло, — Ты расстроился из-за слов Браги?

Парень сел рядом, но не прикасаясь к ней. Немного подумал, подсел вплотную, положил свою руку на ее ладонь.

— Конечно, расстроился. Думаешь, хочется мне быть вампиром? — заглянул в глаза, — я даже до тебя дотронуться боюсь. Боюсь, что меня застрелят в спину, просто так, просто на всякий случай. А это просто, только нужна стрела с артефактом крови. Еще очень скучаю по родным.

— Почему ты не хочешь жить, как вампир? Научись выживать так. Да и родные не должны от тебя отвернуться. Они ж тебя любят, наверное.

— Эх, Мия. Я не могу им помочь ничем, даже себе не знаю, как помочь. А я ведь главный в семье. Отец пропал очень давно. Мама в прошлом году умерла. Сестра и брат рассчитывают на мою помощь. Они еще очень молоды, чтобы самим себя обеспечивать…

— Давай я заберу их, — Мия прикрыла его рот ладонью, — послушай. В первом же городке маг отправит письмо в академию, там сделают все, как я скажу. Сестру и брата поселят в нашем с Карником порту и будут они учиться или работать. Постоянно под присмотром хороших людей. Даже если с нами что-то случится, они не пропадут.

— Ты серьезно? — парень не поверил услышанному, — ты можешь так сделать? Я же вампир! Меня все убить хотят, а ты… почему, Мия? Зачем ты мне помогаешь?

— Не знаю. Наверно понимаю тебя. Да и не сложно мне это сделать. Ты ж