Зиглер напоминает Биллу, что он столкнулся с чужим, пугающим миром, которым правят по-настоящему могущественные люди, те, кто может владеть женщинами и распоряжаться ими по своему желанию. Он говорит Биллу, что сцена оргии была инсценирована просто для того, чтобы напугать его. Зиглер настаивает на том, что проститутка Мэнди не была принесена в жертву на оргии. По его словам, она была обычной «шлюхой» и «наркоманкой», у нее и раньше, на его рождественской вечеринке, уже была передозировка. А на следующий день после оргии, как всем известно, она умерла из-за слишком большого количества героина.

Комментарий Зиглера по поводу смерти Мэнди убивает своей обыденностью: «Жизнь продолжается. Так было всегда и так будет».

По мнению Зиглера, в сексе нечего видеть, кроме самого факта секса, и то же самое верно в отношении жизни и смерти. В его глазах секс выглядит удручающе лишенным своей развлекательной стороны. По его словам, после того, как Билл покинул оргию, Мэнди «натрахалась так, что у нее снесло крышу», а пианист Ник Найтингейл, который привел Билла на оргию, вероятно, вернулся в Сиэтл и «трахает свою миссис Ник». Зиглер открывает Биллу глаза, но в то же время он закрывает его сознание, цинично все упрощая. К этому моменту фильма секс кажется нам одновременно чем-то крайне важным и чем-то совершенно пустым.

Кубрик понимал, что ему нужно спасти «С широко закрытыми глазами» от цинизма Зиглера, и в качестве противоядия он выбрал Элис. Ее разговор с Биллом в конце фильма, когда они вместе с дочерью покупают рождественские подарки, является полной противоположностью речи Зиглера. Элис предпочитает оставить тайну тайной, а не разбирать произошедшее, обнажая неприглядную истину, и благодаря этому даже неловкость между Биллом и Элис приобретает особую грацию.

«Может быть, я думаю, мы должны быть благодарны, – говорит Элис Биллу, – благодарны за то, что нам удалось пережить все наши испытания, и неважно, реальными они были или только приснились». В ее словах ощущается тонкий привкус удивления, совершенно отсутствующий в речи Зиглера, и они очень подошли бы для финала оперы Моцарта или пьесы «Сон в летнюю ночь».

Зиглер олицетворяет безрадостное желание контролировать ситуацию, видеть, не будучи замеченным. Но для Билла видение – это ловушка, а не форма силы, как в сцене оргии, так и в его фантазиях о сексе Элис с военно-морским офицером, сцене, которая повторяется снова и снова в его голове. Чтобы освободиться от оков фантазии, ему нужно открыться тому, что захочет сказать ему жена, тому неожиданному, удивительному слову, которое он от нее услышит. И поистине сложно представить себе более удивительное слово, чем то, которым заканчивается последний фильм Кубрика.

В финале фильма «С широко закрытыми глазами» Элис и Билл проснулись, но что их теперь ждет? Элис говорит Биллу: «Важно то, что сейчас мы уже очнулись, и будем надеяться, что это уже надолго». Когда Билл спрашивает: «Навсегда?» – она отвечает: «Навсегда?.. Давай не будем употреблять этого слова… Но я правда люблю тебя. И знаешь, есть еще кое-что важное, что мы должны сделать, и чем быстрей, тем лучше». «Что?» – спрашивает Билл. И вот ее последнее слово: «Трахнуться».

Стэнли Кубрик советовал людям, с которыми он снимал фильмы, использовать следующий прием, если они столкнулись с проблемой, которую необходимо решить: «Продолжайте задавать вопрос, пока не получите нужный ответ». В фильме «С широко закрытыми глазами» ответ «трахнуться» – это то, к чему тяготеет весь сюжет. Эти воссоединившиеся супруги, вразумленные новым знанием и новым опытом и теперь более остро осознающие друг друга, скрепят свое примирение простым животным актом, образ которого доставил им столько неприятностей. У них был секс после вечеринки Зиглера; теперь, после долгой одиссеевской разлуки друг с другом, они займутся им снова. Но теперь они уже на новом этапе отношений. Элис изгнала из себя тот издевательский смех, которым в тот вечер отвратила от себя мужа. Мучительный путь от мечты о сексе к по крайней мере его реальному воплощению (поскольку истинного представления о нем не существует) – это уже что-то. И именно этим выводом завершается и фильм «С широко закрытыми глазами», и работа Кубрика вообще. Произнесенное Элис слово «трахнуться» удивляет нас уже потому, что в фильме в целом почти нет грубой лексики, за исключением сцен с Зиглером. Когда Билл спрашивает проститутку Домино, чем она «рекомендует» им заняться, она отвечает: «Я бы обошлась без слов». А вот Элис в конце фильма выражает это понятие словами, как и чуть раньше, когда спросила, не трахнул ли Билл случайно тех двух моделей на вечеринке. Но нет – эти две прелестные девушки навсегда исчезли с горизонта, превратившись в еще один упущенный шанс, как и все остальные в этом фильме.

Несостоявшийся прелюбодей Билл страдает от того, что Шницлер называет «вероломной иллюзией упущенной возможности»[308]. В конце концов гений Элис и состоит в том, чтобы развеять эту иллюзию и вернуть браку целительную силу живых чувств. Супружеская любовь становится шансом, которым пара просто обязана воспользоваться вместо того, чтобы позволить взять верх бесплодным фантазиям и тупиковому флирту с другими.

Каждая соблазнительная возможность, представившаяся Биллу во время его ночных блужданий, была ложной драмой, и кульминацией этого спектакля стали слова таинственной женщины на оргии: «Я искуплю его». Эти слова, которые, как нам сказали, уже нельзя взять назад, тоже были частью игры. Теперь же, в заключительной сцене фильма, мы слышим другие слова, и в них будущее остается открытым. Элис не дает никаких обещаний, хотя это единственный надежный способ кого-то успокоить, особенно в браке. Она надеется, что они оба очнулись, но ей не нравится слово «навсегда». Может быть (только может быть!), они смогут искупить ошибки друг друга. Вместо отчаянной, цепляющейся за последний шанс фантазии о любви в конце «Искусственного разума» Кубрик предлагает реалистичное человеческое решение.

С финалом фильма «С широко закрытыми глазами» становится очевидно, что творчество Кубрика переходит на новый уровень интимности. «Никто в здравом уме не принял бы Кубрика за гуманиста», – писал критик Дэвид Денби о «Цельнометаллической оболочке». Но именно таков Кубрик в фильме «С широко закрытыми глазами», где нет места прежнему пессимизму режиссера относительно шансов отдельных людей, рискнувших выступить против власть имущих. Темные силы, стоящие за оргией в этом фильме, не побеждают, в отличие от инопланетян в «Космической одиссее», призраков отеля «Оверлук» в «Сиянии» или безжалостного к людям режима в «Докторе Стрейнджлаве» и «Цельнометаллической оболочке». «Такие фильмы хорошо снимать, когда становишься старше, – сказала Кристиана о картине «С широко закрытыми глазами». – По мере взросления человек становится мягче и честнее с собой… В молодости Стэнли был гораздо более пессимистичным и циничным»[309].

Перерыв между «Цельнометаллической оболочкой» и «С широко закрытыми глазами» занял у Кубрика довольно долгое время – двенадцать лет. С процессом создания своего последнего фильма Кубрик тоже никуда не торопился. Съемки, продлившиеся шестнадцать месяцев, стали самыми продолжительными в истории кино. Они обошлись в 64 миллиона долларов, а уже за первые выходные показа фильма выручка составила 22,7 миллиона долларов. Тем не менее критики стервятниками кружили над фильмом, готовые разнести в пух и прах последнее творение режиссера, которое они в основном называли жестким, помпезным, неэротичным и скучным.