В Царскосельском дворце – вздохи и всхлипы.

– Мы не в силах более сопротивляться, ваше величество. Казна пуста, страна бунтует; волнения настигли армию и флот. Надобно согласиться на требования микадо, отдать наши земли и выплатить гигантскую контрибуцию.

Монарх тяжко вздыхает и крестится. Его царственная супруга вопрошает с лёгким акцентом:

– Неужели не найдётся во всей России храбрецов, способных защитить отечество от позора?

Слова эти – лишь риторический стон; но внезапно раздаётся ответ:

– Отчего же? Мы готовы добиться почётного мира.

Лейтенанты Николай Ярилов и Серафим Купчинов предстают перед восхищёнными царедворцами, красивые и стройные.

– Что вам нужно для этого? – восклицает самодержец. – Просите что угодно: чины, ордена, деньги. Может, желаете ложу на все концерты Императорского балета? Насладитесь моими танцовщицами.

– Балерины? – необычайно оживляется Купчинов, но друг перебивает его:

– Ваше величество, нам нужно лишь немедленное исполнение моих заказов казёнными заводами и право использовать в своих целях любой корабль вашего флота и любой полк вашей армии.

Монарх немедленно требует бумагу и пишет собственноручно: «Божиею поспешествующею милостию Николай Вторый, император и самодержец Всероссийский, Московский, Киевский…

Милые великие княжны улыбаются, подмигивают красавцам-лейтенантам.

…князь Эстляндский, Лифляндский, Курляндский и Семигальский…

Царь размахивает рукой, дует на уставшие пальцы.

…государь Иверския, Карталинския и Кабардинския земли…

Министр двора Фредерикс спит стоя; от его храпа вздрагивают часовые из лейб-конвоя.

…подателям сего лейтенантам Ярилову и Купчинову».

Все радуются, аплодируют; военный министр салютует шпагой, а морской вопрошает:

– Может, пора их повысить до капитанов второго ранга, ваше величество?

– Ну уж нет, переписывать я не стану. Вот вернутся с победой, привезут России почётный мир – тогда.

* * *

Рыщут хищники Камимуры, вынюхивают; да что теперь: Японское море целиком принадлежит японцам. Где русский флот? Сгинул, погиб в боях или интернирован в нейтральных портах. Лишь во Владивостоке осталась горстка наших кораблей: истерзанные снарядами, с пробитыми коварными минами днищами, пострадавшие в навигационных авариях, залечивают теперь раны.

Днём и ночью трудятся рабочие заводов Владивостока, им помогают мастеровые из столицы: заделывают полученные в мае пробоины от взрыва мины, готовят корабль для исполнения тайной миссии. Броненосный крейсер «Громобой», красавец-гигант длиной в полторы сотни метров, предназначенный для океанских рейдов, лишился грот-мачты и всех кормовых надстроек. Вместо этого возведён секретный ангар, вход в который строго охраняется, и построен огромный дощатый помост шириной в пятнадцать саженей и длиной от четвёртой трубы до кормового флагштока.

Командир корабля спрашивает:

– И всё же, господа лейтенанты, какова будет цель? Мне-то можно сказать.

– Всё узнаете в своё время, – непреклонны лейтенанты.

Японские шпионы, притворяющиеся китайскими кули и корейскими разносчиками, шныряют по набережным Владивостока; следят из подвалов и забираются на чердаки с фотографическими аппаратами, но так и не могут выведать тайну крейсера. Утром вновь бегут на свои посты и разочарованно кричат:

– Нас обманури! Яриров обхитрир!

Да! Красавца-крейсера нет у причальной стенки: ночью, не зажигая огней, он на самом малом ходу, как на цыпочках, вышел из бухты Золотой Рог. Прикрывшись туманом, словно волшебной фатой, проскочил незамеченным вражескую сторожевую завесу и вырвался на простор Японского моря.

– Курс – зюйд-ост! Наша конечная цель – столица микадо, – открывает наконец секрет лейтенант Ярилов.

– Но как же, – растерян капитан, – столицу охраняет весь японский флот! Броненосцы, крейсеры, истребители и миноносцы! Вы, конечно, известны своей доблестью, мой экипаж готов сражаться до последнего снаряда, но нам не справиться со всей эскадрой Того! Да и Токио находится на обратной стороне острова Хонсю, и, следуя этим курсом, мы лишь упрёмся в скалистые утёсы Японии…

– Исполняйте приказ, – холодно говорит Ярилов.

Он подносит к глазам небольшой цейсовский бинокль и говорит:

– Ваша задача, господин капитан первого ранга, привести «Громобой» как возможно ближе к вражескому берегу незамеченным.

Но словно судьба-злодейка слышит эти слова – а, быть может, сам древний японский бог Фудзин вновь распахнул свой кожаный мешок и выпустил все ветра на волю. Сдёрнута маскировочная пелена тумана, и тут же появляются два японских дозорных крейсера.

– Свистать всех наверх! – командует капитан. – Примем же бой и погибнем с честью, но не посрамим Андреевского флага.

– Наша цель – не погибнуть, а исполнить предначертанное, – возражает Николай и вызывает радиста: – Приказываю забить сигналы вражеского радиотелеграфа сильной искрой, дабы разведчики противника не сообщили, что обнаружили нас.

– Но как мы будем сражаться? – уныло вопрошает капитан. – У них артиллерия вдвое превосходит нашу по числу и намного – по дальности эффективной стрельбы.

– Значит, мы должны сблизиться на удобную нам дистанцию, а до этого – избежать вражеских попаданий.

– Но как?!

– Прикажите увеличить ход до самого полного и подать из погребов особые «яриловские» снаряды, остальное предоставьте мне.

Азиаты ошеломлены: их радиотелеграфные станции не в силах передать сообщение об обнаружении «Громобоя», преодолеть помехи: самураи будто лишились голоса. Но растерянность длится недолго: два японских броненосных крейсера бросаются в бой очертя голову, рассчитывая на лёгкую победу.

– Дистанция пятьдесят пять кабельтовых! – кричит дальномерщик.

Тут же борта японских кораблей озаряются вспышками, и Ярилов немедленно командует:

– Право на борт!

Рулевой торопливо перекладывает штурвал; «Громобой» на полном ходу поворачивает, кренится – падают на палубу не ожидавшие маневра матросы.

– Японские снаряды летят до нас шестнадцать секунд, – поясняет Николай, – за это время «Громобой» пройдёт целый кабельтов и снаряды упадут в стороне.

Так и есть: гигантские фонтаны вздымаются в небо далеко за кормой.

– Лево руля!