– Варвар, выходи, – смеясь зовет Олег.

Наш кухонный секс немного расслабил, но блинчики все равно до сих пор комом лежат на дне желудка. Не помогает ничего.

– Варя, я могу открыть дверь снаружи, но хочу, чтобы ты сама вышла. Давай, детка.

Еще раз смотрю на свое отражение. Лицо абсолютно без макияжа. Сейчас мои веснушки стали бледнее, потому что солнце уже скудное, но они все равно видны. Я приняла решение показаться Виталине без прикрас. Пускай скажет, что я не подхожу ее драгоценному сыночку. Пускай поносит меня последними словами, назовет уродиной. Единственное, чего я не переживу – это ледяное молчание в свой адрес.

– Варя!

Я подпрыгиваю, когда он предположительно ладонью сильно хлопает по двери.

– Господи, ты ж меня заикой сделаешь, – произношу дрожащим голосом, открывая дверь.

В проеме стоит улыбающийся, довольный, как кот, объевшийся сметаны, Олег. И красивый такой, что дыхание спирает. Светлая футболка без рисунка, темные джинсы и все. Больше ничего. Голые стопы так и манят мой взгляд.

– Моя красавица, – выдыхает он, насильно притягивая меня в объятия.

– Да уж, красавица, – бубню ему в плечо. – На голове курятник какой-то.

– Там не курятник, дурочка моя. Там шикарная копна золотых волос. Так люблю дергать тебя за них.

Олег запускает пальцы в волосы и несильно тянет. Запутывается в них, заставляя мои глаза закатиться от удовольствия. Есть особое извращенное удовольствие в том, как он натягивает кожу моей головы.

– Одевайся, девочка, – наклонившись, шепчет Олег в мои губы. – Времени совсем мало. А ты в одном полотенце и так сладко дуешь губки, что мне хочется сорвать эту тряпку, развернуть тебя лицом к стене и засадить до звезд в глазах.

Я давлюсь воздухом, когда он выдает такое. Шлепаю Олега по плечу и пытаюсь вырваться из его объятий.

– Эй, сначала поцелуй. Это твоя плата за проход.

– Я могла бы остаться в ванной.

– Не пойдет.

Олег наклоняется ниже и целует. Так томительно сладко, что у меня начинает кружиться голова. Интересно, это состояние опьянения от его близости пройдет когда-нибудь, или так будет всегда? Я пытаюсь обмануться, убеждая саму себя, что, конечно, это временное явление, и скоро все пройдет. Бабочки перестанут хаотично метаться внизу живота, а руки перестанут дрожать от предвкушения близости.

– Как же я люблю тебя, Бестия, – шепчет он в мои губы. – Иногда я сам себе завидую, что рядом со мной такая женщина.

– Какая? – бормочу хрипло, медленно обретая равновесие после его поцелуя.

– Сладкая. Красивая. Горячая. Темпераментная. Умная. Наглая. Продолжать?

Я прикрываю глаза и широко улыбаюсь.

– Продолжай.

Олег со смехом пробирается под полотенце своими наглыми лапищами и щипает меня за попку, насильно и болезненно возвращая в это измерение.

– И алчная до комплиментов, – подытоживает он. – Давай, бегом одеваться.

Он придает мне ускорение, сорвав с меня полотенце и шлепнув по попе. Рассмеявшись над моим вскриком, Олег скрывается в ванной, чтобы повесить полотенце. Я прохожу в гардеробную, где Лидия уже перегладила и развесила мою одежду. Когда только эта женщина все успевает?

Пока я натягиваю на себя нижнее белье, широкие легкие брюки и простую шелковую майку, Олег, прислонившись плечом к косяку и сложив руки на груди, жадно рассматривает меня.

– Что?

– Я тебе говорил, насколько ты красивая, Варь?

– Сотню раз, – отвечаю с улыбкой.

– Скажу сто первый. Ты красавица.

– Только шрам уродует.

– Он не уродует. Он рассказывает о твоей борьбе за жизнь сына. Чувствуешь разницу?

– Еще как чувствую. Я знаешь, что подумала? Хочу татуировку на этом месте, чтобы скрывала шрам.

– Не надо ничего делать, не порть мое любимое тело.

Заколов волосы, я подхожу к Олегу. Он тут же опускает руки и обнимает меня за талию, а я веду ладонями по его груди.

– Знаешь, Красавчик, мое тело должно нравиться не только тебе, но и мне. Я понимаю, что ты можешь любить меня всякой, как и я – тебя. Но еще я должна любить сама себя.

Олег с пониманием кивает. Он всегда так внимательно слушает меня, что я даже смущаюсь временами своих простых слов. Ему хочется декламировать стихи и цитировать, по меньшей мере, «Ромео и Джульету». А я говорю о каком-то шраме. К которому, к тому же, у Красавчика, похоже, особенная любовь.

– Я тебя понял. Давай сделаем татуировку.

– Но только после того, как я накачаю пресс.

Он смеется.

– Что? При чем тут это?

– Как это при чем? При том! Татуировка красиво будет смотреться только на плоском животе. Я ж не говорю, что буду качать его до кубиков.

– Что за бред, Варь? У тебя и так плоский живот. И вообще. Какой пресс, нафиг, если мы собрались рожать?

– Да? – удивляюсь я. Меня-то в эти планы никто не посвятил.

– Конечно, – отвечает он таким тоном, как будто это само собой разумеющееся. – Я еще не потерял намерение увидеть тебя беременной. Без обид, Бестия, но в прошлый раз ты лишила меня этого удовольствия. А раз ты виновата, то и отдуваться за это тоже тебе. Всего один разочек.

Я кривлюсь.

– Ты знаешь, что этот разочек длится девять месяцев?

Олег энергично кивает.

– Как раз успею насладиться за это время.

– Ты ненормальный.

– Я хочу бегать посреди ночи тебе за огурцами и мять спину и ножки, пока ты будешь охать.

Теперь смеюсь я и качаю головой.

– Точно ненормальный.

– Точно, моя девочка.

Олег прижимает меня к себе, заставляя плавиться в его руках, и в этот момент мы слышим стук в дверь.

– Олег, Варя, гости прибыли, – доносится до нас приглушенный голос Лидии.

Я выдыхаю и следую за Олегом к выходу из комнаты.

Саундтрек к главе: The Cranberries – Ode to my family

Мы спускаемся вниз за руки. Я так вцепилась в пальцы Олега, что ему, наверное, больно. Но он все это организовал, так что пускай терпит.

– Не волнуйся, я буду рядом, – произносит он негромко и, обняв, целует в макушку. – Вот увидишь, она тебя полюбит.

– Мгм, – это все, что я могу сейчас выдавить из себя.

Как только моя ступня касается пола ниже последней ступеньки, в мои ноги на полном ходу врезается Миша, и тут же их обхватывает. Если бы Олег не держал меня за талию, я бы точно рухнула.