– Хочу поискать Руби. Кажется, я знаю, где она.

– И где?

– Пока не скажу. Просто поверь мне, ладно?

Убедившись, что муж сел в автомобиль и выехал со стоянки, я достала из кошелька визитную карточку Джин Келлерман, провела пальцами по тисненным буквам адреса «Стоункилл газетт» и вызвала такси.

Редакция газеты располагалась в небольшом здании в центральной части города. Когда я вошла внутрь, над дверью звякнул колокольчик. Откуда-то доносился гул, и я решила, что это работает печатный станок.

Администратор поприветствовала меня и спросила, чем может мне помочь. Однако, прежде чем я успела ответить, Джин Келлерман поднялась из-за стола в дальнем конце комнаты и подошла ко мне.

– Энджи, так приятно видеть вас снова.

Кивнув, я спросила, могу ли видеть пятничный выпуск газеты.

Передав мне экземпляр, Джин вернулась к работе. Я же села перед столом администратора и, держа малыша на коленях, развернула газету сразу на третьей странице.

«(Продолжение. Начало на странице 1).

Гласс, на протяжении нескольких лет наносивший визиты в Стоункилл, обвинялся в компрометирующей связи с ученицей средней школы нашего города. Ему не было предъявлено официального обвинения, но, по словам девочки, мистер Гласс оказывал ей внимание, когда она посещала дом директора школы миссис Хоук по ее же собственной просьбе. Девочка должна была выгуливать собаку миссис Хоук. На тот момент мистер Гласс проживал в доме директора, хотя пара и не была расписана. После инцидента мистер Гласс покинул Стоункилл, и было неизвестно, вернется ли он сюда еще когда-нибудь.

Узнав о том, что мистер Пол Гласс вернулся в Стоункилл в связи со смертью своего брата и исчезновением невестки – на этот раз в сопровождении жены и малолетнего сына, – наш репортер попыталась связаться с семьей девочки, вовлеченной в происшествие 1951 года, однако ее родственники отказались давать какие-либо комментарии.

Миссис Хоук в своем заявлении сказала лишь следующее: «Учителя и ученики средней школы Стоункилла очень опечалены известием о кончине отца одной из наших учениц. Мы скорбим всем коллективом и молимся о том, чтобы наша ученица и ее семья как можно скорее оправились от этой потери».

В загадочном деле осталось множество вопросов без ответа. Как и множество загадок, которые предстоит отгадать полиции, не говоря уже о юной и невинной миссис Энджи Гласс».

Я аккуратно сложила газету и положила на журнальный столик. Джин Келлерман, поймав на себе мой взгляд, подошла и села рядом.

– Я могу что-нибудь для вас сделать?

Ее голос звучал на удивление мягко. Сейчас она совсем не напоминала охотящуюся за сенсацией журналистку. Скорее друга. Она говорила со мной, как одна из моих сестер, и я заморгала, чтобы прогнать непрошеные слезы.

– Спасибо, Джин, но нет. – Я встала.

Джин поднялась следом за мной и наклонилась к моему уху.

– Я слышала, полицейские еще раз допрашивали Руби.

Я кивнула.

– Да, но обвинения не предъявили. Впрочем, полагаю, что вам это тоже уже известно.

– Верно. – Джин посмотрела в окно, а затем снова перевела взгляд на меня. – Энджи, вы ведь знаете, что Руби вызвали вовсе не из-за моей статьи. Полиция не затевает расследований на основании журналистских предположений. Должно быть, случилось что-то еще, раз они начали подозревать Силью.

– Но я ничего не знаю. Пол говорит, что ему тоже ничего не известно.

Я замолчала. Не было нужды говорить Джин о том, что я не верила Полу.

Миссис Келлерман тоже молчала, очевидно, обдумывая, что ответить.

– Знаете, – наконец произнесла она, – возможно, вы захотите поговорить с Кристиной Хоук. Она и Силья… Словом, одно время они считались подругами. Только не стоит использовать инцидент с вашим мужем против Кристины. Порой она рубит с плеча, но делает это из лучших побуждений.

Я спросила, как попасть в школу, и Джин ответила, что здание находится всего в нескольких кварталах отсюда.

– Вот… – Она взяла со стола администратора одну из визитных карточек и написала на обратной стороне номер телефона. – Это мой домашний. Можете звонить в любое время, Энджи. Слышите, в любое.

Школа располагалась на склоне холма, неподалеку от центральной части города. Отдышавшись после долгого подъема в гору с ребенком на руках, я зашла внутрь и нашла кабинет секретаря.

– Миссис Хоук вас ждет? – поинтересовалась секретарь, когда я спросила, здесь ли директор и могу ли я с ней поговорить.

– Нет… в общем, я по личному делу. Всего на несколько минут. – Я прекрасно осознавала, как выгляжу со своим носом-кнопкой и ободком в волосах. Если бы не ребенок, меня вполне можно было принять за школьницу.

– Что ж, присядьте, мисс, я узнаю, примет ли она вас.

– Мэм, – поправила я секретаря. – Не мисс, а мэм.

Но она уже отвернулась и разговаривала с кем-то по переговорному устройству, так что либо не слышала, что я сказала, либо просто не обратила внимания на мои слова.

Рано утром Руби дошла до аптеки на углу, бросила десять центов в прорезь телефона-автомата, расположенного рядом, и коротко поговорила. Потом вернулась окольными путями через кладбище и спряталась в лесу. Не слишком далеко, но и не слишком близко от дома, так, чтобы видеть и слышать, что происходит в «птичьей клетке», но чтобы ее саму не было видно в окна.

Вскоре дядя Пол и тетя Энджи уехали, но Руби продолжала сидеть на камне, обняв колени руками.

Через некоторое время Руби направилась в дом, вошла в свою комнату и внимательно осмотрелась. Она сожалела лишь о том, что придется оставить книги. Схватив с полки роман «Убить пересмешника», она сунула его в сумку.

В комнате матери она взяла еще кое-что и спрятала глубоко на дне сумки. Найденную в гостиной шаль бабушки тоже прихватила с собой.

После этого Руби вернулась в лес.

Миссис Хоук крепко пожала мне руку и не поморщилась, когда я назвала свое имя.

– Миссис Гласс, приятно познакомиться с вами. И с вашим маленьким сыном. – Она перевела взгляд на сидевшего у меня на коленях Пи Джея.

Отыскав в сумке погремушку, я дала ее ребенку.

– Спасибо, что… нашли время встретиться со мной, – произнесла я и тотчас же возненавидела сквозившую в голосе неуверенность.

– Что я могу сделать для вас, миссис Гласс?

Я не знала, как начать. Я ожидала, что директор станет выражать соболезнования или спросит о Руби, но миссис Хоук откинулась на спинку стула и ждала.

– Я… в общем, я пришла, чтобы поговорить с вами о… – Я опустила глаза, почувствовав, как вспыхнуло лицо, но потом снова посмотрела на директрису. Это же просто смешно. Мне необходимо взять себя в руки. Я набрала в грудь воздуха и произнесла: – Я просто хотела узнать, что вам известно о семье Гласс. Что, по-вашему, произошло с Генри и Сильей?