– Остановись, когда проедешь мост. У меня для тебя кое-что есть.

Миновав участок с круговым движением и припарковавшись у въезда в государственный парк Бэр-Маунтин, Силья припарковалась. Дэвид достал из кармана бледно-голубой футляр для драгоценностей и протянул ей:

– Открой.

Внутри находился выполненный в виде слезы сапфир на серебряной цепочке. Силья приподняла его, и камень блеснул в лучах полуденного солнца.

– Какая красота, – прошептала она. – Мне очень нравится цвет.

– Я знал, что тебе понравится, – кивнул Дэвид.

Силья повернулась к нему.

– Но почему…

Прежде он не дарил ей дорогих подарков. Дэвид платил за ужины в ресторанах и за номера в гостиницах, дарил цветы – часто те, которые выращивал в своей лаборатории, – но еще никогда она не получала ничего подобного.

Дэвид достал украшение из футляра и застегнул его на шее Сильи.

– Я подумал, стоит как-то отпраздновать то, что у нас есть, и то, чего мы с таким нетерпением ждем… – Он пожал плечами.

Посмотрев в зеркало заднего вида и полюбовавшись ярким переливающимся камнем, Силья крепко обняла Дэвида и хрипло произнесла:

– Я так сильно тебя люблю. И хочу всегда быть с тобой.

– Силья, любовь моя. – Дэвид осторожно снял с нее очки и поцеловал в губы.

Силья вздохнула и прикрыла глаза, желая остаться здесь навсегда.

Если бы она только могла придумать способ сделать это.

Я быстро шла по круто спускавшейся дороге в сторону города и крутила головой по сторонам в поисках телефона-автомата, чтобы вызвать такси. Рассказанное миссис Хоук никак не выходило из головы.

Что еще утаивает от меня Пол? Какие еще секреты хранит?

Ну почему я влюбилась в него так сильно? Почему была такой доверчивой?

Я нахмурилась. Виной всему слова матери: «Доверяй своему мужчине. Найди мужчину, которому сможешь доверять, и позволь ему решать все твои проблемы. Расти детей, а обо всем остальном забудь».

Я посмотрела на Пи Джея. Мой сын такой маленький, такой невинный, у него впереди целая жизнь. Кто знает, что она ему уготовила? Я была рада, что у меня родился именно мальчик. Мальчикам в жизни легче.

И так было всегда.

И все же, напомнила я себе, у сенатора Кеннеди молодая жена – не многим старше меня – со своими интересами и мнением. Недавно я прочитала, что до замужества миссис Кеннеди работала фоторепортером. Это было так смело! Я была уверена, что мне пришлось бы по душе нечто подобное.

А мисс Уэллс? Она сломала существующие барьеры. Она вполне могла бы работать в районе, населенным чернокожими, но выбрала должность, которая оплачивается более высоко. Я пришла к такому выводу за ужином, когда очень хотела, но так и не решилась спросить, почему мисс Уэллс приехала работать в Стоункилл.

Я почувствовала, как мое лицо заливает краска стыда. Неудивительно, что мисс Уэллс вела себя так, словно держала оборону. Наверное, она полжизни пыталась защититься, чтобы получить возможность делать то, что сделал бы любой умный человек: стать наиболее успешным.

И посмотрите на нее сейчас. Ее уважают. Может, и не все, но ученики и директор наверняка. А для нее именно они важнее всего.

Могла бы я сделать то же самое? Могла бы стать уважаемой? Стать женщиной, способной на смелые, авантюрные поступки?

Или уже слишком поздно?

Машина Пола въехала на парковку почти одновременно с моим такси.

– Черт, – тихо выругалась я себе под нос и тронула водителя за плечо. – Не могли бы вы высадить меня за углом, позади мотеля?

Когда я отворила дверь нашего номера, Пол поднялся с кресла.

– Энджел, где ты была? Почему уходишь, не сказав ни слова?

– Я… мне просто необходимо было глотнуть свежего воздуха. Не могу же я сидеть в мотеле целый день. Поэтому мы с Пи Джеем решили прогуляться. – Чем больше я лгала, тем легче мне становилось это делать.

Пол нахмурился.

– Что ж, полагаю, хорошо то, что хорошо кончается. Но, пожалуйста, больше так не поступай. Во всяком случае, не исчезай, не оставив записки. Я так за тебя волновался. – Он обнял нас с Пи Джеем. – За тебя и за сына.

Я улыбнулась, выскальзывая из его объятий. Пол заказал еду в номер и взял с туалетного столика ключи от машины.

– Я еще не нашел Руби и уже начал беспокоиться. Мне нужно продолжить поиски. А ты оставайся здесь, ладно? Посмотри телевизор или займись еще чем-нибудь. Обещаю, что вернусь как можно скорее.

Я ничего не ответила, а когда за мужем закрылась дверь, выглянула на улицу из-за занавески. Пол сел в припаркованную у мотеля машину и уехал.

Мне хотелось позвонить Кэрол Энн, Джойс или Элис и все рассказать, но я не знала, могу ли сделать это из номера. Как это будет оплачиваться? Или округ заплатит и за разговор тоже? К тому же все так запуталось, что я не знала, как объяснить это своим домашним. Я даже не знала, с чего начать.

Может, стоит позвонить Джин Келлерман? Нет, это глупо. В редакции Джин проявила сочувствие, но мне не стоило забывать, что прежде всего она жадный до сенсаций репортер, а вовсе не друг.

Когда доставили еду, я съела один сандвич и пошла укладывать Пи Джея. Уложив малыша в кроватку с бортиками, специально принесенную для него, я принялась тихонько напевать и поглаживать ему спинку, пока не уснул. Сидя на стуле рядом с кроваткой, я тоже задремала.

Меня разбудил яркий свет автомобильных фар за окном, а через минуту в комнату вошли Пол и Руби. Я приложила палец к губам, указав на спящего малыша, и Пол осторожно прикрыл дверь.

– Ты в порядке? – спросила я девочку, неловко заключая ее в объятия.

Руби прошептала так тихо, что я едва расслышала:

– Я доверяю вам, тетя Энджи. – И громко, чтобы это услышал Пол, добавила: – Да, в порядке.

– Руби, тебе стоит отдохнуть, – посоветовал Пол, потирая глаза. – Я собрал тебе кое-какую одежду и прихватил зубную щетку. Извини, но я не знал, что тебе еще может понадобиться.

Когда мы легли спать, Пол запечатлел на моей щеке сдержанный поцелуй.

– Не могу дождаться, когда мы окажемся дома, – промурлыкал он, поглаживая мою грудь. – Не могу дождаться…

Сама того не желая, я отреагировала на прикосновение. Как такое возможно? Как могло тело желать того, что сознание считало неправильным?

– Скоро мы будем дома, – прошептала я, отодвигаясь подальше.

Вскоре до моего слуха донесся его мерный храп. Я же никак не могла заснуть и, в конце концов, села на кровати, заметив, что Руби тоже не спит и смотрит на меня.