Немец на миг поднял веки, и его хитрые глазки буквальноукололи собеседницу.

– И тем не менее вы, господин корнет, не идете кДелонгу, к Генгроссу или к иным ювелирам, расположившим свои заведения наглавных улицах, а даете себе труд навещать наше захолустье…

– Что поделать, – сказала Ольга, не моргнувглазом. – Порой даже при самых честных сделках люди стремятся избежатьогласки…

– О, разумеется, – согласился немец. – Вот выупоминали о прибылях… Могу вас уверить, милейший корнет, что они в нашемремесле весьма даже невелики. Что уж говорить о несуразной выгоде… Все это ещенужно продать, а вот вам деньги следует отдать уже сейчас, не зная, когда явозьму свое…

– По-моему, совсем не трудно будет продать такиепрекрасные камни.

– Ах, господин корнет, господин корнет! –страдальчески поморщился немец. – Я ведь не учу вас воинскому искусству,верно? Потому что прекрасно понимаю: в каждом ремесле свои секреты иособенности. Как и в моем. Это только кажется, что камнями торговать просто, ана деле здесь таится превеликое множество секретов…

Задумчиво уставясь в потолок, Ольга произнесла срасстановкой:

– А в самом деле, не пойти ли мне к Делонгу?

Господин Шлитте встрепенулся:

– К этому мошеннику?! Да он вас обманет и обсчитает,попомните мое слово! Фасад у него, конечно, в сто раз респектабельнее моего, ноизнанка…

– Тогда – к делу, – сказала Ольга.

– Я еще даже не посмотрел камни…

– Ну так сделайте такое одолжение.

– И, откровенно говоря, меня смущают некоторые аспекты…

– Вы что же, полагаете, что камни – краденые? –возмутилась Ольга. – Да я вам за такое… – И она коснулась эфеса.

– Ну что вы, что вы, корнет! – замахал на нееШлитте узенькими ладошками. – Никто вас не подозревает в подобных вещах…да и украшения подобные в числе украденных не значатся – мы ведь люди честные,с полицией живем душа в душу и стремимся быть в курсе всех новостей… Но поймитеменя правильно, умоляю… Кроме вульгарной кражи, с драгоценностями случаются ипрочие разнообразнейшие… коллизии. Весьма разнообразнейшие… Молодой дворянинвсегда выпутается из неприятной истории, а все шишки достанутся бедномуювелиру…

– Меня, право, умиляет выражение «бедныйювелир», – сказала Ольга. – Все равно что «честный интендант» или…Ну, впрочем, неважно. Я же вам уже говорил, что дело совершенно чистое. Когдамы с офицерами были в увеселительной поездке, случайно наткнулись на клад.Именно мне поручили продать находку, узнав, что я еду в Петербург. Так что всечестно… хотя вы правы, возможны некоторые… коллизии.

И она улыбнулась самым плутовским образом. Немец понимающепокивал головой: в конце концов, если клад найден на чужой земле, о чем хозяинне поставлен в известность, это и в самом деле являет собою нарушение законовимперии…

– Ну ладно, ладно… – протянул господиШлитте. – Давайте посмотрим…

Он взял лупу и принялся разглядывать сквозь нее не однокакое-то украшение, а всю кучку, лежавшую на расстеленной материи…

Ольга едва сдержала удивленный возглас. Из глаз немцаисходило нечто вроде пучка светло-синего сияния, лупа его увеличила и словно бырасширила, так что драгоценности оказались в конусе синего света. Онастарательно придала лицу безучастное выражение: обычному человеку замечатьтакие вещи никак не полагалось. Ай да Шлитте, выходит, непрост немец…

Продолжалось это недолго. Сияние погасло, ювелир отложиллупу и сказало словно бы с некоторым разочарованием:

– Да, вот именно…

С чем она столкнулась, с какой разновидностью колдовства,Ольга не могла определить – но подозревала, что это было что-то вроде проверкиее искренности, иначе почему немец стал уныл? Должно быть, и в самом делеувидел, что имеет дело с кладом, а значит, цену не собьешь так, как сбивают еена заведомо ворованное…

Шлитте долго перебирал драгоценности, откладывая их по однойнаправо, шевелил губами, что-то прикидывал про себя. Потом принялся за монеты.Потом долго перебрасывал костяшки счетов, старательно бормоча под нос нечтонепонятное. И наконец назвал цену.

Это был, конечно, не грабеж, но что-то чертовски к немублизкое. Ольга преспокойно назвала свою – уж в чем в чем, а в стоимостидрагоценностей девушка с определенного времени прекрасно разбирается, даже небудучи колдуньей…

– Ограбить меня хотите? – взвился Шлитте.

– Ну что вы, – усмехнулась Ольга. – Наоборот,иду на некоторые уступки. И не говорите, что вы ничего на этом не заработаете,все равно не поверю…

Тяжко вздохнув, господин Шлитте осведомился:

– Господин корнет, вы случайно не из евреев? Нет? А немцыу вас в роду имеются? Или, на худой конец, греки?

– Полагаете, русский человек торговаться не приучен?

– Ну, большей частью…

– Считайте, что я – исключение, – сказалаОльга. – Давайте с этим покончим. Или вы даете мою цену, или я все-такирискну пойти к Делонгу…

– Ах, господин корнет, кто бы мог ожидать, что подстоль юной внешностью скрывается душа опытного торговца…

Он говорил что-то еще, плел пустяки, но Ольга не обращалавнимания. Гораздо интереснее оказалось то, что слова немца сопровождало: от егоплавно двигавшихся над столом ручек стали исходить полосы белесого тумана,пронизанные тусклыми искорками – они тянулись к Ольге, смыкались, словнозакутывая ее в некий кокон…

Вот эти штучки она знала: клятый немец пытался, пусть и неособенно искусно, повлиять на нее, подавить волю, заставить согласиться на егоцену. Нельзя сказать, чтобы он был особенно силен, но, судя по ухваткам, неновичок в этом ремесле, умело и уверенно действует…

Велик был соблазн треснуть его в ответ так, чтобы полетелвверх тормашками – с ним она бы справилась. Но выдавать себя не стоило, и Ольгасделала так, чтобы ювелировы заклинания обтекали ее, как вода обтекаетнеподъемный камень, бесцельно утягивались куда-то в пространство – ипозаботилась, чтобы немец не понял, в чем тут дело, не догадался, не заметилотпора…

Прошло еще несколько минут, прежде чем господин Шлитте понялвсю тщетность своих усилий и уныло замолчал.

– Ну, что же? – спросила Ольга, сделав такой жест,словно собиралась вновь все завернуть. – Я ухожу к Делонгу?

– Зачем же! В ваших аргументах есть рациональное зерно,и вы меня убедили, я обожаю логику, как всякий немец…

И он, страдальчески вздыхая, принялся выкладывать на столассигнации, имеющие хождение наравне со звонкой монетой, а также саму этумонету в виде серебряных рублей и золотых полуимпериалов. Ольга не сводила снего глаз, ожидая очередного подвоха, но не усмотрела такового: это были самыенастоящие деньги, а не те обманные, что очень быстро превращаются в карманекогда в черепки, когда в угольки…