создали, – пробормотала я. – Сейбл, отдай тряпку Дэшу. Иди сюда и приготовься все записывать.

– Что ты нашла? – спросил Хэннон.

– Этих существ создали. Они представляют собой смесь… ну, не знаю, зла и отбросов? Их яд не имеет натурального происхождения. Это не какой-то один вид, это совокупность множества вещей, и поэтому мне нужно смешать различные компоненты, чтобы получить правильное противоядие. – Я махнула рукой Хэннону. – Все получится, вот увидишь. Мне просто нужно приступить к работе. Это рискованно… но даже если я ошибусь, он все равно умрет.

– Вот это верно, – пробормотал Найфейн, поднимая руки, чтобы вцепиться в подушку.

Кривая усмешка появилась на лице Сейбл.

– Он мне нравится, Финли, – прошептала она.

– Видимо, я нравлюсь только тебе, – отозвался Найфейн. – Яд не жжется. Такое чувство, что он впивается мне в спину. Как будто он растворяет позвоночник.

Я кивнула и принялась за работу.

* * *

Пятнадцать минут спустя, выяснив еще кое-какие подробности о невероятной боли Найфейна, я вышла наружу вместе с Сейбл. Она держала пергамент, готовая зачитать ингредиенты для моего самодельного целебного зелья, но мне не нужен был список. Я интуитивно чувствовала, что мне понадобится.

Я нашла куст выращенного в тесноте эверласса там же, где он и рос. Никогда раньше им не пользовалась и помедлила несколько мгновений, задумчиво разглядывая растение.

– Но Финли…

– Я знаю, Дэш. Знаю. Просто это…

Я не могла этого объяснить. Не могла выразить словами правильность этого чувства. Идея была полным безумием. Риском. Но в глубине души я понимала, что нахожусь на правильном пути.

Это растение могло действовать как яд из-за своей силы. Оно отравляло тело. Но что, если так происходило лишь тогда, когда ему не требовалось бороться с достаточно сильным недугом? Что, если бы настойку эверласса ввели в организм человека, отравленного ядом, разъедающим плоть и кровь?

Главным предназначением эверласса было исцеление. Иногда его целительных свойств не хватало, поэтому кто-то придумал способ сделать его более мощным. К сожалению, побочным эффектом при использовании выращенного в тесноте эверласса или при применении его не по назначению была… смерть.

Но сейчас я собиралась его применить по самому что ни на есть назначению.

– Богиня, помоги мне! – Я закрыла глаза и провела руками по растению. – Мне нужна помощь. Он один из твоих детей. Сколько листьев мне взять?

Я провела кончиками пальцев по листьям. Затем под ними, по стеблю. Ощущение нежности пронзило меня. Практически умиротворение.

Я вспомнила песню, которую пел Найфейн.

Не теряя ни минуты, я вбежала в дом и присела у изголовья кровати. Найфейн дрожал и был весь в поту. Хэннон выглядел мрачным. Это был очень плохой знак.

– Найфейн. – Я положила руку на его обнаженное плечо, покрытое шрамами.

Он вздрогнул.

– Финли, – выдохнул он.

– Мне нужно, чтобы ты спел ту песню. Песню эверласса, помнишь? Которую ты пел, когда мы собирали урожай? Мне нужно, чтобы ты спел эту песню для меня.

Его губы едва шевелились. Сначала голос звучал неуверенно, но по мере того, как прекрасная музыка находила развитие, голос Найфейна становился все сильнее.

– Насколько он плох? – спросила я Хэннона. – Насколько близок к смерти?

Брат медленно покачал головой. Хэннон не был уверен, но все выглядело не очень хорошо.

– Насколько агрессивен этот яд? – продолжила я.

– Невероятно агрессивен, – пробормотал Найфейн. – Он был создан для того, чтобы убивать быстро и жестоко.

Я склонилась над ним, оказавшись прямо перед его лицом.

– Ты знаешь, сколько листьев выращенного в тесноте эверласса можно использовать против такого ужасного и агрессивного яда? Твоя мать когда-нибудь упоминала об этом?

Его губы, такие полные и мягкие, растянулись в одухотворенной улыбке. Я помнила, как они целовали меня. Какими горячими были его поцелуи.

– Ты только что выяснила это сама, не так ли? – Его голос грохотал в груди, хотя звучал ненамного громче шепота. Я чувствовала его отголоски в себе, словно внутри у меня дрожала невидимая струна.

– Выходит, я права. – Я выдохнула. Затем указала на Сейбл. – Иди и спой эту песню кусту эверласса, выращенному в тесноте.

– Ты такая умная девочка, Финли, – продолжил Найфейн, протягивая руку. Я взяла ее: слишком теплая на ощупь. У него была сильная лихорадка. – Все это время я отчасти подозревал, что кто-то потихоньку посвящает тебя в мои семейные тайны. Нелепая идея, но все же…

– Он впадает в бред из-за лихорадки, – предупредил Хэннон. – Если ты собираешься что-то делать, делай это сейчас.

– И вот теперь я наблюдаю, как ты пытаешься найти лекарство, чтобы спасти меня. Я не собирался тебе говорить. Главным образом потому, что на самом деле не знаю подробностей. Но также потому, что мне поведала этот секрет моя мать, я поклялся рассказать о нем только своим детям, если они будут драконами. Невероятно. Ты делаешь с эверлассом такое, о чем феи могут только мечтать.

– Сколько листьев? – Я сжала его руку.

– В моем случае, вероятно, два. Но начни с одного, если у тебя очень раздраженное растение.

Я пожала его руку и вернула ее на подушку, запоздало осознав, что Найфейн ни разу не открыл глаза за весь наш разговор.

Когда я вернулась на улицу, Сейбл пела растению идеальным сопрано. В процессе пения она бессознательно перебирала пальцами его листья, и я не смогла сдержать усмешку при мысли, что моя сестра повторяет движения, которые когда-то делала мать Найфейна. Хотела бы я познакомиться с его матерью. Или с ее народом.

Об абсурдности перспективы знакомства с королевой я решила подумать в другой раз.

– Спасибо. – Я присела рядом с сестрой и замерла в нерешительности. Я не спросила, следует ли сначала высушить листья. С другой стороны, у меня все равно не было времени их сушить.

Я сорвала один из самых здоровых листьев, потому что знала, что увядающие листья еще более непредсказуемы. Если мне не хватит, я всегда смогу добавить больше. Но если взять их слишком много, то потом останется только выкопать могилу.

– Ладно, терять нечего, – проговорила я, подготавливая эверласс, как могла бы делать при любой болезни, только теперь добавляя щепотки других трав. Я работала на свежем воздухе, стараясь сосредоточиться.

– Ему совсем плохо, Финли, – выглянул Дэш из задней двери. Я не слышала, как он ее открыл. – Хэннон говорит, что у тебя очень мало времени.

– Чтоб меня черти драли, – пробормотала я, работая над открытым огнем. Жидкость почти вскипела. Я схватила чайную кружку и зачерпнула содержимое.

Вернулась в свою комнату, где Найфейн стонал, свесив руки с краев кровати и упершись пальцами в пол. Чернота от яда расползлась почти по всей