Мириться с Серёжей Аня была не намерена, как и рассказывать матери подробности. Хватит. Да и Мелёхин отошёл куда-то на второй план, потому что думать сразу о двух проблемах у Ани не хватало сил.

Только когда вечером раздался звонок в родительской квартире, Аня, кажется, сразу догадалась, кто явился.

Рывком распахнула дверь и застыла, окидывая взглядом всю фигуру Серёжи, ловя напряжение на любимом лице, твёрдый взгляд с затаённой болью, а ещё решительность. Выглядел он безумно усталым и опустошённым, в какой-то момент ей даже стало жаль его. Внутри что-то шевельнулось, но Аня волевым усилием запихнула это что-то глубже и нацепила равнодушную маску, помня, что игнор в её случае – лучший метод.

Судебное заседание, которое прошло в одиннадцать утра в буквальном смысле её выпотрошило. Хорошо, что слушание удалось перенести на месяц вперёд. Теперь у них с Юрием Вадимовичем, её адвокатом, было целых тридцать дней на проработку стратегии, а там уже отец вернётся, дай бог, подключится.

Плохо, что сил не осталось. И противостоять Серёже прямо сейчас она не могла. Однако постаралась без лишних эмоций бросить:

–Ты зачем пришёл?

–Я к дочери,– коротко ответил он.

Аня фыркнула, но в сторону отошла, пропуская Мелёхина в квартиру.

–Будешь ребёнком прикрываться?

–Не выдумывай, я действительно соскучился.

Аркадьева чисто из чувства противоречия поиграла приподнятой бровью.

–Проходи, проходи, конечно. Кто ж тебе это запретит?

–А что, такие мысли были? Запретить?– теперь он хмурился.

Аня просто отрицательно помотала головой и лопатками вдавилась в стену, ощущая, что без опоры рухнет на пол под этим эмоциональным вихрем, который закручивался вокруг них с Серёжей каждый раз, стоило им оказаться вместе. Каких чувств и эмоций только не было в этом разрушительном смерче!

–Кстати, Анют, а я вписан в свидетельство о рождении?– вдруг спросил Мелёхин.

Она опустила взгляд, пряча пронзительный болезненный укол чувств за равнодушием.

–Да, вписан.

–Вот видишь, я даже этого не знал. Если б уж, как ты выразилась, шарил у тебя по квартире в поисках информации, точно бы нашёл.

Сказав всё это, Мелёхин внезапно приобнял её, коротко притянул к себе, поцеловал в лоб, отпустил и прошёл мимо в гостиную, оставляя Аню дрожать, прижимаясь к стене в коридоре. Кожа, где её нежно коснулись его мягкие горячие губы, горела огнём. А всё внутри протестовало, что контакт был таким мимолётным.

Какого чёрта он творил? Она не позволяла ему трогать себя! Хотя Серёге и позволения были не нужны.

На подгибающихся ногах Аня прошла на кухню, чтобы чем-то занять руки и не сидеть в одной комнате с ним. Пришёл к дочери, вот пусть с Лерой и играет. Лично она не обязана уделять ему внимание. И ждать новых прикосновений, будто нападения.

Из гостиной то и дело доносился смех и голоса, Аня не выдержала и плотно закрыла дверь на кухню, сжимая виски ладонями. К чёрту всё, вот реально, к чёрту!

Налила себе бокал красного вина и выпила в одиночестве, боль нисколько не притупилась, лишь голова отяжелела, и спать захотелось. Она повела плечами, будто стряхивала многотонный груз, который была уже не в состоянии тащить в одиночку.

Она очень хотела, чтобы Мелёхин побыстрее свалил. Только вот в глубине души понимала, что обманывает саму себя. Да и Лерочка, и Вера Анатольевна так обрадовались его приходу, что у Ани язык не поворачивался бросить ему что-то наподобие: «наигрался, можешь уходить».

Поэтому чуть позже она немного посидела с родными, стараясь не смотреть в сторону Серёжи, растянувшегося на ковре в гостиной и вместе с дочерью собирающего магнитную мозаику, которую он принёс в подарок, потом встала и скрылась в своей комнате.

Прилегла на кровать, вздрагивая от шума взрывающихся петард за окном, думая, что после полуночи начнётся настоящий артобстрел, закрыла глаза и сама не заметила, как провалилась в сон под нестройные приглушённые канонады.

Новый особенно громкий взрыв заставил её резко распахнуть глаза и приподняться на локте на кровати. Тут же она поняла, что в комнате не одна.

Мелёхин сидел рядом, опустив подбородок на руки, локтями упираясь в колени. Разноцветные вспышки за окном по касательной освещали его профиль.

–Серёж?– позвала она, и он повернулся на её голос, смотря из-под чёлки упавшей на глаза.

Странный обмен взглядами затянулся.

–Сколько времени?– облизнув пересохшие губы, спросила она.

–Да уже можно говорить: сновым годом,– шепнул он с лёгкой усмешкой и кивнул на стакан с водой на столике рядом с кроватью.

–А Лерочка?

Аня потянулась к воде, чтобы утолить жажду.

–Я уложил её в комнате у бабушки.

–Мама?

–Увлечена праздничным концертом.

Аня кивнула, думая, что впервые в жизни со времени детства проспала новогоднюю полночь.

Серёжа очень внимательно наблюдал, как одна эмоция сменяет другую, но агрессии на лице Ани больше не было, лишь бесконечная усталость и принятие. Он не знал, как он мог облегчить эту тяжесть для неё, если она сама не позволяла. Вот и сейчас Аня ничего не говорила, лишь смотрела на него, надеясь, что и взгляда будет достаточно.

Мелёхин всё понял и без слов и привычно позвал:

–Иди сюда, девочка моя.

Вытянулся на кровати, привлёк её в свои объятья и долгим поцелуем прижался к макушке. Только этого было недостаточно: ни ей, ни ему. Напряжённое тело в его руках чуть расслабилось, и он улыбнулся.

Аня подняла лицо, протянула руку, отвела непослушную чёлку со лба, пальцы Сергея легли ей на подбородок. Он наклонился, ловя её выдох своими губами. Поцелуй вышел медленным и нежным. Таким, как ей всегда нравилось. Таким, как ей было сейчас нужно. Их языки долго изучали друг друга, словно после вынужденной разлуки. Сергей очень старался вложить в этот поцелуй всю свою любовь, который сейчас хватило бы, чтобы накрыть весь мир. С тех пор, как он признался, пускай не вовремя, пускай не к месту, осознание этой любви росло и ширилось в нём, и даже дышать стало легче, когда он сам принял собственные чувства.

Аня отвечала с жаром и принятием, ей было сложно сознаться даже самой себе, как сильно она скучала по Серёже. Но эти несколько дней без него были будто целая вечность – бесконечная, холодная, наполненная беспроглядной тьмой.

Когда поцелуй затих, Аня вжалась всем телом в Мелёхина и задрожала, настолько сильными были чувства, которые она позволила себе отпустить на волю.

–Я так устала,– вырвалось у неё.

–Как мне тебе помочь?– спросил Сергей, не зная, как ещё, не раскрывая того, что он в курсе, дать ей возможность разделить с ним всю тяжесть её ноши, отдать ему свои страхи и свои переживания.